Территориальное развитие г. Ставрополя в нач XIX в.

Источник : В.Г. Гниловской . Территориальное развитие города Ставрополя в первой половине XIX столетия // Материалы по изучению Ставропольского края. — Ставрополь: Крайиздат, 1952. — Вып. 4. — С. 175-217.

В 1952 году исполняется 175 лет со дня основания Ставропольской крепости, положившей начало городу Ставрополю.

Приближение данного юбилея и возрастающий интерес общественности к истории города побудили нас собрать некоторые материалы, характеризующие Ставрополь в историко-географическом отношении.

Вопросы исторической географии Ставрополя в литературе освещены мало. Наиболее подробные данные в этом отношении приводились в статье анонимного автора «Ставрополь в географическом, историческом, топографическом отношениях» (Кавказский календарь на 1855 год) и в работах И.В. Бентковского и Г.Н. Прозрителева, опубликованных в связи с празднованием 125-летнего юбилея города (3, 6, 7, 8, 9, 10, 19, 20, 21). Но эти статьи во многом устарели и, кроме того, являются библиографической редкостью.

Первым этапом нашей работы по выяснению вопросов исторической географии Ставрополя было описание плана Ставропольской крепости, составленного подпоручиком Ахиткиным в 1811 году (11). В этой работе нам удалось установить местоположение бывшей Ставропольской крепости и нанести его на современный план города.

В настоящей статье мы даём описание неизвестных ранее планов города Ставрополя 1805, 1833 годов и плана 1854 года, опубликованного в одном из томов Кавказского календаря.

Эти планы позволяют выяснить размеры и очертания города в различные этапы его жизни, последовательность застройки, географические факторы, определявшие расширение города, расположение в прошлом зданий, имеющих исторический интерес, уточняют некоторые вопросы топонимики и т.д. Публикуемые в статье иллюстрации знакомят с внешним обликом города в первые годы его существования.

Прежде чем приступить к описанию планов, кратко охарактеризуем некоторые этапы истории города и условия, определявшие его развитие.

Город Ставрополь возник из посёлка при крепости № 8 Азово-Моздокской оборонительной линии. Крепость № 8 располагалась на одном из самых обширных останцев Ставропольской возвышенности, составляющем водораздел двух крупных долин центрального Предкавказья — долины Калауса и долины Егорлыка. В общем стратегическом плане Азово-Моздокской линии на крепость № 8 падала задача защищать проход по долине реки Калаус от закубанских горцев, подстрекаемых турками к нападению на Россию.

В докладе князя Потёмкина Екатерине II по вопросу создания Азово-Моздокской линии указывалось: «Под № 8 крепость на вершине Егорлык, называемой Ташле, будучи первой крепостью к Чёрному лесу, прикрывает обще с крепостью под № 7 проход между Калаусскими вершинами и Чёрным лесом». 1 Крепость № 7 находилась на западном склоне Прикалаусских высот, в местности, именовавшейся Аджилю. В дальнейшем крепость № 7 получила название Северной, вокруг неё возникло одноимённое село, расположенное по дороге из Ставрополя к с. Александровскому.

Цитированный доклад был утверждён Екатериной II 24 апреля 1777 года. Он имел силу закона и был первым официальным документом, положившим начало созданию крепости № 8, а вместе с нею и городу Ставрополю (см. Полное собрание законов Российской империи с 1649 г., том XX , — 1775—1780 г., СПБ, 1830 г., стр. 518; документ № 14607 под заголовком: «1777 г. апреля 24. Высочайше утверждённый доклад Астраханского, Новороссийского и Азовского генерал-губернатора князя Потёмкина об учреждении линии от Моздока до Азова»).

Тактическая оценка местности, выбранной для сооружения крепости № 8, была нами дана в статье «План Ставропольской крепости 1811 г.» (11). Параллельно с чисто военными задачами Ставрополь выполнял и другие функции. Ко времени создания «линии», под её защитой сложился важный почтовый тракт Черкасск — Ставрополь — Моздок, обеспечивающий связь юга Европейской части России с Терским казачеством, Закавказьем и «Горячими водами». Ставрополь, расположенный в центральной части тракта, по мере заселения и освоения Предкавказья приобретал значение важного транзитного и торгового пункта.

Этот факт автор описания Ставрополя в Кавказском календаре на 1855 г. (24) отмечает следующими словами: «Из отчётов, доставляющихся тогда лицами, следившими за успехами торговли, заметно, что обороты капиталов значительно увеличились и что класс промышленных людей также умножался. Успех этот также приписывают выгодному положению Ставрополя, хотя он стоит в таком месте, которое лишено совершенно водяных сообщений. Знатоки дела говорят, что Ставрополь, находясь между двумя морями — Каспийским и Чёрным, между землёю Войска Донского и Закавказьем и на главном почтовом тракте, по необходимости должен был сделаться одним из выгодных рынков для обмена произведений севера и юга; что такое положение дало торгующему сословию удобства к быстрым оборотам и скорому обогащению; но главные обороты в то время, о котором мы пишем (30-е годы XIX столетия — В.Г .), производились на ярмарках Троицкой и Ивановской».

Влияние на Ставрополь развития Кавказских курортов тот же автор характеризует следующим образом: «Нужно ещё упомянуть здесь, что открытие города Пятигорска с его минеральными источниками усилило в Ставрополе движение и доставило ему несколько материальных средств от проезжающих из внутренних губерний во время «курса». Число посетителей Пятигорска в управлении генерала Вельяминова (1831—1838 г. — В.Г. ) было самое значительное, и большая часть из них принадлежала к людям богатым. Эти праздные туристы (подчёркнуто нами. — В.Г. ), стремившиеся ежегодно к минеральным источникам не столько для облегчения себя от недугов, сколько из любви к Кавказской природе, не жалели денег и щедро оделяли, во время своего приезда, Ставрополь и особенно Пятигорск, в котором проживали по три и четыре месяца».

Функции Ставрополя как крепости, в связи со строительством новых, более южных «линий», сравнительно скоро были утрачены. Уже с 1812 г. крепость, видимо, не имела гарнизона (11), а в 1827 г. казаки Ставропольской станицы были переселены в Барсуковскую, Суворовскую и Баталпашинскую станицы. Ставрополь же, утратив чисто военное значение, всё в большей мере приобретал значение военно-организационного и административного центра. Через него передвигались войска, проходившие на Кавказ, здесь находился штаб командующего Кавказской армией, интендантство и т.д. В 1785 году гражданский посёлок, возникший вокруг крепости, был превращён в уездный город Кавказской области, в 1822 году в Ставрополь был перенесён центр этой области, в 1847 году Кавказская область переименована в Ставропольскую губернию, а Ставрополь — в губернский город.

В заключение вводной части статьи кратко остановимся на вопросе о годе основания Ставрополя, так как до сего времени в этом вопросе имеется большая путаница.

Прежние исследователи истории города — Г.Н. Прозрителев, а вместе с ним и другие члены Ставропольской Учёной Архивной комиссии и Ставропольского Статистического комитета — в 1910 году, не имея в своём распоряжении точных данных о дате возникновения Ставропольской крепости, а возможно, и по каким-либо другим соображениям, решили принять за год основания Ставрополя дату указа Екатерины II о создании Кавказского наместничества и, в связи с этим, о преобразовании гражданского посёлка при Ставропольской крепости в уездный город. 2 Специальная комиссия, избранная Ставропольским Статистическим комитетом 1 декабря 1910 г. (подчёркнуто нами. — В.Г. ) для составления и издания «сборника материалов для истории губернского гор. Ставрополя в память 125-летия» постановила: «Днём возникновения Ставрополя как города считать 5 мая 1785 года и его крещением — указ императрицы Екатерины II "О составлении Кавказского наместничества"» (15) . 3

5 мая 1910 года этот юбилей был отмечен совместным торжественным заседанием Ставропольского Статистического комитета и Учёной Архивной комиссии, изданием ряда брошюр и альбома видов Ставрополя. Интересно, между прочим, подчеркнуть, что празднование юбилея состоялось ранее, чем указанное выше решение комиссии.

Мы полагаем, что датой основания Ставрополя надо считать 1777-й год, год основания крепости. Одновременно с крепостью здесь возникли станица и гражданский посёлок, превратившийся затем в город Ставрополь. Такого же мнения придерживался первый исследователь Ставропольской старины И.В. Бентковский (3, 6). В дальнейшем, видимо, и Г.Н. Прозрителев стал сомневаться в правильности решения комиссии 1910 года о дате основания Ставрополя, но открыто признать эту ошибку он не решился. Так, в статье «Из истории г. Ставрополя» (19), написанной в 1916 году, он приводит ряд данных и документов, доказывающих существование гражданского посёлка (слободки) при Ставропольской крепости до 1785 года, в частности, данные о переписке в 1786 году Нижнего Земского Суда с городовым магистратом Ставрополя по поводу «отыскания семя человек мещан, значащихся по 4-й ревизии, в числе мещан при Ставропольской крепости и записанных в мещане в 1782 году (подчёркнуто нами. — В.Г. ), которых не оказалось в 1786 году».

Отсюда видно, что уже в 1782 году не только существовал посёлок, но он и юридически был оформлен, там проходила запись в мещане и проводилась перепись населения. И.В. Бентковский в статье «Ставропольская старина» указывал, что казаками в Ставропольской станице в 1778 году было построено 173 дома, в 1778 году в посёлке при крепости стали поселять отставных солдат, в 1779 году тут было поселено 332 человека отставных солдат и их семьи в составе 81 женщины и 37 детей (9).

Можно привести другие документы, подтверждающие наличие в Ставропольской крепости гражданского поселка и развития в нём торговли задолго до 1785 года. Одним из них является «ордер князя Потёмкина генералу Якоби от 10 марта 1780 года», говорящий: «Для приласкания Кабардинского народа к Российской стороне велено было построить на Моздокской линии для препровождения мелочными товарами торгу в крепостях Ставропольской, Георгиевской и Моздокской на казённую сумму к поклаже товаров анбары, а продажи оных лавки» (2, стр. 1109). Другой «ордер генерала Потёмкина кабардинскому приставу князю Уракову от 31 марта 1783 года» указывает: «По причине междуусобных жалоб Кабардинцев на Армян и от сих на Кабардинцев произносимых, к прекращению оных и удержанию прочного постановления на всегдашнее Кабардинцев устройство и спокойствие запрещено Армян и других торговых людей с товаром через линию в Кабарду пропускать, а ко взаимной торговле назначены по линии три города для обмену и продажи товаров: Екатериноград, Георгиевск, Ставрополь » (подчёркнуто нами. — В.Г. ) (2 стр. 1112).

Этот ордер особо интересен тем, что в нём впервые в официальных документах, но ещё до указа 1785 года, Ставрополь уже именуется городом.

Официальной датой заложения крепости её жители считали 22 октября (3 ноября) 1777 года, её связывали с днём прихода сюда Владимирского драгунского полка. Возможно, что полк пришёл сюда и раньше этого дня, но официально день прихода полка был отнесён к одному из ближайших религиозных праздников, в данном случае к дню «Казанской божьей матери», в честь которого были также посвящены первые церкви Ставрополя— сперва в станице, а затем главный (Кафедральный) собор.

Наше положение о 1777 годе как годе основания Ставрополя подтверждается не только цитированным выше указом Екатерины II от 24 апреля 1777 года, но также другими Документами и литературными источниками. Так, например, на «Карте Кавказа, с показателями политического его состояния до 1801 года», приложенной к актам Кавказской Археографической комиссии (1), имеющей характер официального издания, показано направление Азово-Моздокской линии и отмечены следующие даты основания крепостей: Ставрополь — 1777, Александров — 1777, Георгиевск — 1777, Моздок — 1763.

В старых книгах начала XIX столетия, впервые упоминающих о Ставрополе, например, в «Словаре географическом Российского государства», изданном в 1807 году (23), и в сочинении И. Дебу «О Кавказской линии с 1816—1826 г.», изданном в 1829 году (14), также годом основания Ставрополя признаётся 1777 год.

Нам кажется, что имеется достаточно оснований одновременно опровергнуть и легенду о происхождении наименования города Ставрополя, поддерживаемую Г.Н. Прозрителевым (21), связывавшую это наименование с якобы имевшей место находкой каменного креста при заложении крепости № 8. Легенда эта возникла, видимо, довольно поздно, во 2-й половине XIX века. Наоборот, «Словарь географический Российского государства» (23), изданный всего через 30 лет после основания крепости, ничего о кресте не упоминает. Не упоминает о нём также и И. Дебу в 1829 г. (14); критически относится к этой легенде и автор описания Ставрополя в Кавказском календаре на 1855 год (24). Более того, И. Дебу, так же как и директор народных училищ Астраханской и Кавказской губерний Ровинский в своем сочинении «Хозяйственное описание Астраханской и Кавказской губерний...», написанном в 1804 г. и изданном Императорским Вольным Экономическим обществом в 1809 году (22), говорят, что крепость № 8 была названа Ставропольской в честь крепости «Ставрополь», построенной Петром I в 1722 г., при его возвращении из Дербентского похода. Эта крепость была создана в местности, расположенной между рекой Сулак и Астраханским полуостровом, издавна называемой Ставрополем, так как на ней прежде располагалась греческая колония. Астраханские архиереи, которым эта местность была подведомственна, носили в силу этого титул «Епископов Астраханских и Ставропольских». Петровская крепость Ставрополь в 1736 году была срыта, гарнизон её переведён в Кизляр, а её имя, можно полагать, было перенесено на крепость, построенную в 1737 г. на Волге (Ставрополь Куйбышевский), и в дальнейшем на крепость № 8 Азово-Моздокской линии, возникшую в 1777 г.

Если бы при постройке действительно был найден каменный крест, то, во-первых, он бы мог сохраниться, и авторы, писавшие о Ставрополе в начале XIX столетия, знали бы о его существовании. Во-вторых, строители крепости — солдаты, казаки и офицеры, кому впервые мог встретиться крест, вряд ли бы стали именовать по своей инициативе крепость в греческом произношении «Ставропольской», она бы могла получить имя в русском произношении «Крестовой», «Каменнокрестной» и т.д. Видимо, наименование крепости Ставропольской было сделано «сверху», единым актом, начальством, знающим греческий язык и историю Петровской крепости Ставрополь. 4 Наименование других крепостей линии имели аналогичное происхождение, о чём можно судить по тому факту, что почти все они даны в честь членов царской фамилии.

Интересно также отметить, что легенда о находке креста, «определившего» наименование города, возникла после основания в Ставрополе епархии и епархиального управления, деятелям которого, вероятно, принадлежала инициатива создания и распространения этой легенды.

Описываемый план 1805 года является самым ранним из всех известных планов Ставрополя. Он был обнаружен летом 1950 года Н.И. Стащуком в фондах Ставропольского государственного краевого архива в качестве приложения к делу о споре казаков Ставропольской станицы и жителей города Ставрополя о земельных угодиях.

План составлен в масштабе 100 сажен в одном английском дюйме. Он показывает застроенную площадь города, окрестные леса, пахотные земли, пастбища и сенокосы, принадлежавшие жителям города и станицы, в том числе спорные земли.

На верхней рамке плана имеется надпись:

«Геометрической специальной спорной план дачи № 1-й Кавказской губернии города Ставрополя выгонной земли состоящей в споре Хоперского казачьего полка Ставропольской станицы казаков. Межевание учинено в 1805 году июня 30 дня Ставропольским уездным землемером Пичугиным — число десятин оной дачи значит ниже сего в экспликации».

«Межевал и план сочинял Ставропольский землемер Пичугин».

Этот план, видимо, был известен И.В. Бентковскому, так как он описывал условия землепользования города и станицы по данным землемера Пичугина (10).

К сожалению, данный план охватывает лишь территорию самого города и не касается территории станицы. Площадь, занятая станицей, на плане не заполнена, так как станица считалась самостоятельным населённым пунктом и в состав города Ставрополя не входила. Более того, она отделялась от городских построек плетнёвым забором, сохранявшимся до переселения казаков на Кубань в 1827 году.

На публикуемой схеме плана наглядно видна граница города и станицы, она проходила от угла современных улиц Шаумяна и Геннадия Голенева на восток.

План показывает размеры и местоположение Ставрополя в 1805 году. Основная часть города располагалась к югу и юго-востоку от подножья Крепостной, ныне Комсомольской горки. К востоку же от горы располагалась казачья станица. Крепостная гора и стоявшая на ней крепость явились, таким образом, ядром, вокруг которого вырос город Ставрополь, в силу чего он по своему происхождению может быть отнесён к типу «крепостных» городов. Данный план является также первым документом, показывающим местоположение крепости, и полностью подтверждает высказанные нами предположения по этому вопросу (11). Положение крепости определило направление первых улиц и конфигурацию города.

В первоначальном планировании города отразилась также вторая, транспортная функция Ставрополя. От главных южных ворот крепости начинались дороги в соседние населённые пункты на запад и север, в крепость Московскую и город Черкасск, и на восток, в город Георгиевск. Последняя дорога проходила по современному проспекту им. Сталина, представляя собою участок почтового тракта между Черкасском и Тифлисом (Тбилиси), в силу чего сама улица первоначально называлась Черкасской, а у её восточного конца (против современного здания Краевого управления сельского хозяйства) располагалась Тифлисская застава. Западный выезд из города назывался Черкасской, или Московской заставой. Местоположение этой заставы, видимо, изменялось в зависимости от роста города в западном направлении. Черкасская улица простиралась от Тифлисской заставы на юго-запад до небольшой поперечной ей улицы (современный проспект Ворошилова).

Дальнейшему продвижению Черкасской улицы на юго-запад препятствовала небольшая, ныне застроенная балка, вытянутая в восточном направлении и дававшая начало современной речке Желобовке, в силу этого у западного конца Черкасской улицы трактовая дорога делала изгиб к северо-западу, выходя на территорию современной Советской улицы. Этот изгиб более или менее соответствовал изгибу южной стены крепости и рельефу местности и давал возможность почтовой дороге обойти верховье балки по её левому берегу. Участок современной Советской улицы, на которую сворачивала дорога, в то время имел несколько небольших домов только по своей южной стороне и ещё не носил наименования улицы. В дальнейшем, после ликвидации крепости, на северной стороне этой зарождающейся улицы были построены здания для учреждений — «присутственные места», и она была названа Комиссариатской.

Таким образом, главная транспортная магистраль города того времени состояла из Черкасской улицы и её продолжения по современной Советской улице. Она имела общую протяжённость около 1,7 километра. Эта магистраль в восточной половине, до современной улицы Розы Люксембург, имела два ряда домов, западная же половина имела кварталы и дома только с южной стороны, причём северная сторона почти на всём её протяжении была занята крепостной стеной (западный конец крепости располагался у пересечения современной Советской улицы с улицей Клары Цеткин).

К югу от Черкасской улицы, называвшейся также Первой, параллельно ей протягивались ещё две — Вторая (ул. Орджоникидзе) и Третья (часть улицы Дзержинского). Из них Вторая была более короткой, так как её продвижению на запад также мешала упомянутая выше балка. Третья улица своим западным концом упиралась в Бабину рощу (современный парк культуры и отдыха). Общее протяжение города с севера на юг достигало 600 метров! Естественной южной границей города, как показывает план 1805 года, был второй отвершек балки Желобовки, истоки которой располагались в Бабиной роще. Современная площадь Маяковского лежала уже за городом, в центре её находилось первое в Ставрополе кладбище (бывшее Варваринское); на нём были похоронены некоторые из декабристов, сосланные в Ставрополь.

Три первых продольных улицы города пересекались пятью поперечными. Наиболее восточной из них являлась Казачья, сохранившая своё имя до сих пор; она вела из города в станицу, её южный отрезок, упиравшийся в нижнюю часть балки Желобовки, теперь называется улицей Рылеева.

Западнее Казачьей располагалась главная поперечная улица города, северная часть которой — от Черкасской улицы до станицы, называлась прежде Хоперской, а южная (от Черкасской до балки Желобовки) Кузнечной, так как в её южном конце располагались кузни, перенесённые отсюда на бывшую Ярмарочную площадь в 1843 г., когда здесь обосновалось архиерейское подворье. С этого времени улица стала называться Архиерейской. Теперь обе части этой улицы носят имя Геннадия Голенева.

Следующая поперечная улица (современная улица Розы Люксембург) вела к кладбищу и служила дорогой к городским хуторам и заводам, располагавшимся в верховьях балки Мутнянки (Аульчик), где имелось около двадцати домов, и на «хутора, огороды и сады» Ставропольской станицы, располагавшиеся по балке Мамайке и её притоку, ручью Карабин. Здесь казаки имели около 30 домов, два пруда и значительную площадь земли, из-за которой у них шли споры с жителями города.

Параллельно предыдущей располагалась улица, носящая теперь имя Коста Хетагурова; она была короткой и ограничивала с востока Бабину рощу. Самой западной поперечной улицей города являлась небольшая извилистая улица, начинавшаяся от крепостных ворот, пересекавшая верховье балки Желобовки и тянувшаяся далее на юг по западной границе Бабиной рощи. Направление этой улицы сохраняет теперь проспект имени Ворошилова. В 1805 году она служила западной окраиной города, за нею начиналась степь, используемая для покоса и выгона скота. Крайней южной линией городских усадеб служила южная граница Бабиной рощи, проходившая по линии современной Комсомольской улицы. Далее, вплоть до Мамайки, также простирался обширный степной участок.

План 1805 года свидетельствует о том, что город начинал распространяться далее на запад. На плане показаны кварталы, отведённые для застройки по современным улицам Дзержинского и Кагановича, на участке от площади имени Ленина до Краснофлотской улицы (бывшая Мойка), по которой был запроектирован «общественный тутовый сад». Этот участок назван на плане «Солдатская слоботка», вся северная сторона этого отрезка улицы Дзержинского показана занятой садами, но без домов. Во всём районе «слоботки» обозначен существующим лишь один дом с обширным садом (угол современных улиц Кагановича и Громова). Насколько нам известно, в дальнейшем этот район назывался не слободкой, а Воробьёвкой. Видимо, здесь в 1805 г. только планировалось создание слободки, но фактически она была построена в другом месте. Наименование же Воробьёвки связывают с тем, что здесь первоначально имелся хутор однодворца Воробьёва.

План 1805 года показывает, что заселение Ставрополя и рост города был также связан и с сельскохозяйственной колонизацией района. Первые селения строились не только вокруг крепости или вдоль тракта, но и по речным балкам, дающим воду для орошения огородов и устройства водяных мельниц. Так, в Ставрополе уже в первые годы его существования была заселена балка Мамайка. Ещё большее значение имела балка речки Ташлы; здесь создавались хутора казаков. На плане 1805 года на Ташле показано восемь прудов с мельницами и большие площади, занятые «тутовыми садами и табашными огородами разных жителей».

На описываемом плане не нанесены территории казачьей станицы, и этот участок на составленной нами схеме плана показан пунктиром, причём расположение улиц даётся применительно к плану 1833 г. Большой ошибки здесь не допускается, так как рост станицы в период с 1805 по 1833 год был незначительным. Центральной частью станицы являлась площадь, занятая в настоящее время нижним колхозным рынком. На этой площади стояла небольшая деревянная церковь Казанской божьей матери, в связи с чем площадь называлась Казанской.

лавными улицами станицы были Казачья и бывшая Хопёрская, вытянутые на север приблизительно на полкилометра. Поперёк этих улиц, более или менее параллельно Черкасской улице, располагались четыре улицы, называвшиеся прежде Станичными, а теперь улицами имени Калинина. На востоке они ограничивались глубоким оврагом, известным под названием «Чёртов яр», служившим естественной границей с востока. Главными условиями, определившими выбор данного участка для расположения станицы, являлись: близость его к крепости, равнинность местности, наличие питьевой воды (родники имелись у подножья Крепостной горы), близость к Ташлянской балке с её огородными землями.

В подтверждение этого мы полагаем не лишним привести слова семидесятипятилетнего казака, строившего крепость, записанные И.В. Бентковским в 1830 году, цитированные нами также в статье «План Ставропольской крепости 1811 года»: «Когда мы пришли в Ставрополь, крепость не была совсем окончена, и мне довелось на ней поработать. Для станицы едва нашли удобное место, тут была поляна, а кругом лес. Первый год косили там, где теперь дом командующего войсками (угол современной ул. Дзержинского и улицы Коминтерна. — В.Г. ), а хлеб сеяли, где собор старый (собор стоял на современном проспекте имени Сталина против Казачьей улицы, ведущей на площадь нижнего колхозного рынка. — В.Г. ). Там, где теперь Армянская улица (улица Шаумяна. — В.Г. ), была тогда просека через лес — по ней ходили мы по воду из крепости к роднику, его теперь нет. Около теперешней Армянской церкви было озеро из родников, текущих из горы. Бывало, из станицы в крепость без ружья не ходили, а из крепости за вал оплошно не показывай носа» (4).

В достоверности приведённого описания вряд ли приходится сомневаться. Указываемые даты также подтверждают соответствие этого описания историческим фактам. Если автору описания в 1830 году было 75 лет, то в год прихода к крепости хопёрских казаков (1777) он был ещё молодым человеком 22 лет и мог служить в казачьем полку, строившем крепость.

Недавно в Ставропольский краевой музей была передана гражданином г. Ставрополя Г.И. Двойченко интересная фотография со старинной картины, изображающей Ставропольскую станицу в первые годы её существования. Судя по технике письма, картина была написана акварелью; в нижнем правом углу её имелась чёткая надпись, сделанная, видимо, чернилами: «Ставроп. креп. стан. 1780 год». Автор картины неизвестен, и никакой подписи она не имела. Эта картина является первым из всех известных изображений Ставрополя и, судя по указанной дате, была написана три года спустя после основания крепости. На обороте фотографии имеется надпись «Древний вид Ставропольской станицы — крепости» и № 22, возможно, указывающий инвентарный номер какой-то коллекции. Ничего другого об истории картины и фотографии нам неизвестно.

Картина изображает вид на Ставропольскую станицу и крепость с восточной стороны. На переднем плане располагаются хаты и дворы с фигурой казака, опершегося на забор из жердей. В средней части, слева, стоит деревянная церковь с тремя крестами, построенная в стиле русских шатровых церквей, а правее видны хаты, располагающиеся у подножья горы. На заднем плане возвышается сама гора, увенчанная крепостными стенами. Сличение фотографии с местоположением бывшей ста­ницы показывает полное соответствие рельефа местности и не оставляет сомнений в подлинности изображения. Рисунок был сделан приблизительно от места пересечения Казачьей улицы и современной улицы имени Горького и охватывает тот участок станицы, который занят теперь нижним колхозным рынком. Церковь располагалась на середине современной базарной площади (в дальнейшем на её месте была часовня), там, где ныне находится водоразборная колонка. Это была первая церковь в Ставрополе (не считая Крепостной). Она просуществовала недолго: казаки, переселившиеся в 1827 году на новые места, прибыли в 1839 году в Ставрополь за оставленной ими «собственностью», сломали и перевезли церковь в станицу Суворовскую. Перед этим у них шла долгая тяжба с горожанами, обе стороны доказывали свои «права» на церковь, представлявшую в условиях безлесного юга большую материальную ценность.

Картина иллюстрирует некоторые черты быта станицы. Хаты, видимо, были турлучные, крытые большими, вероятно, тополевыми досками, заборы сделаны либо из жердей, либо из расколотых брёвен, вбитых в землю, либо из бутового камня. Для ворот иногда употреблялись каменные столбы. Среди посёлка между домами изображено довольно много высоких деревьев, а справа показана группа пирамидальных тополей. Деревья, вероятно, являлись остатком первоначально бывшей тут древесной растительности. На поверхности горы вокруг крепостных стен деревьев не показано, возможно, если они здесь и росли раньше, то могли быть вырублены для создания большей обозримости местности. Наличие группы тополей вызывает сомнение в соответствии картины указанной дате (1780 г.). Могли ли тополи так вырасти за срок в 3 года, прошедших от основания станицы? Но молодые пирамидальные тополя, думаем, к этому времени уже могли быть в станице, так как в условиях Ставрополя они растут довольно быстро; кроме того, поскольку мы имеем дело с картиной, а не с фотографией, то можно думать, что художник допустил некоторую вольность в изображении, исходя из художественных задач, и увеличил высоту молодых топольков. В крайнем случае, можно предположить, что год написания картины относится к несколько более позднему времени, чем это указано, однако эта разница не может быть большой, и нет никакого сомнения в том, что картина изображает Ставропольскую станицу в первые годы её существования.

План города Ставрополя 1805 года дает представление о географических условиях его окрестностей в начале девятнадцатого века. Как видно из плана, за прошедшие сто пятьдесят лет условия эти изменились мало. Существует мнение, что на площади современного Ставрополя при основании города росли сплошные леса. План 1805 года показывает, что площадь, занятая лесом, была больше, чем теперь, но сплошного массива леса не было. В ближайших окрестностях Ставрополя имелись те же лесные участки: Круглый лес (он ранее назывался Угольным), Городской (бывший Архиерейский), Пригородный (бывший Монастырский). Современный Круглый лес имел те же очертания, что и теперь, но простирался дальше на восток, примерно до современной Краснофлотской улицы; ныне его восточный край отодвинут к западу, на один километр. Между Круглым и Городским лесами, так же как и теперь, имелся проход шириною до полукилометра, занятый пахотными землями. Лес тут, вероятно, вообще не произрастал в силу близкого залегания камня. В дальнейшем на этом участке были каменоломни, в настоящее время располагаются огороды жителей. По этому проходу пролегала показанная на плане «Большая столбовая дорога из города Ставрополя в город Черкасск», она тянулась на запад и возле Холодного родника сворачивала к северу, проходя затем вдоль западной опушки Городского леса. У северо-западного конца этого леса она пересекала помеченный на плане 1805 года «Старый вал». 5 Городской лес также сохранил свои очертания. На его юго-западной опушке выделялся безлесный участок, называемый теперь Осетинской поляной, в 1805 году она была распахана. Между Осетинской поляной и отрогами Холодного родника выделялась другая аналогичная безлесная поляна меньшего размера. В дальнейшем на ней также располагались ныне уже заброшенные каменоломни. В настоящее время эта местность покрыта низкорослым корявым кустарником, описание которого сделано В.В. Скрипчинским в книге «Экскурсии по Ставрополью» (12). В восточной части массив Городского леса, распространяясь по Ташлянской балке, сохранял значительную ширину до оврага, проходящего параллельно Кавалерийскому переулку, и занимал правый берег этого оврага (район современной Интернациональной улицы). Восточнее устья этого оврага (район современного Сипягина пруда) лес резко суживался и занимал, согласно плану, неширокую прирусловую часть Ташлянской балки. Показанные на плане места, отведенные под тутовые сады, примыкающие справа и слева к прирусловой части леса, возможно, являлись остатком бывшего леса. Пригородный лес имел несколько большие размеры и доходил до Армянского кладбища, уже обозначенного на плане 1805 года. Между Пригородным и Городским лесом располагалось довольно значительное безлесное пространство, расширяющееся на северо-запад. Теперь оно частично занято Октябрьским районом города. Ближе к городу здесь были выгонные участки, а дальше пахотные земли. За Армянским кладбищем к 1805 году здесь уже имелись небольшие хутора (6 домов), положившие начало Октябрьскому району города. Кладбище и хутора располагались на дороге из Ставропольской станицы в Московскую.

Все остальные участки, охватываемые планом, показаны как безлесные, в том числе склон Ташлянской балки к северу от крепости (современная Подгорная часть города), пространства между Желобовкой, Мутнянкой и Мамайкой в нижней части города и между намечаемой к созданию Солдатской слободкой и балкой Мамайкой в её верхней части. В этом районе, занимаемом теперь предместьем Форштадт, широкое распространение имели пески, что показано также и на плане — в центре этой площади помечен «пещаной курган».

Отмеченные факты показывают, что в первые годы жизни Ставрополя непосредственно прилегающие к городу участки были преимущественно безлесными. План не даёт указаний на характер растительности безлесных мест, все они отмечены одним условным знаком, характеризующим степи. Имеющиеся в литературе указания на истребление населением лесов в районе Ставрополя, вероятно, в большей мере относятся к лесам, не указанным на данном плане, располагавшимся за пределами городской черты (Русская лесная дача — б. Казённый лес).

Почвенный покров в районе Ставрополя представлен разновидностями чернозёмов, что также в некоторой степени свидетельствует о наличии здесь в прошлом преимущественно степной растительности.

Если на территории Ставрополя прежде произрастали леса, то, видимо, они в массе были уничтожены задолго до прихода сюда русских поселенцев. Распространение лесов, показанное на плане 1805 года, имеет тесную связь с условиями рельефа: леса, как правило (за исключением Круглого леса), располагались по балкам, и часто контуры леса совпадали с бровками склонов балок (например, южная граница Городского леса).

Можно предполагать, что среди лесов, примыкающих к городу, наибольшей вырубке подвергся лес в восточной части Ташлянской балки, от него осталась только прирусловая часть. Этот лес, вероятно, покрывал северные склоны Крепостной горы и отсюда переходил на её восточные и южные склоны. Об этом лесе говорится в приведённом выше рассказе семидесятипятилетнего казака.

В краеведческой литературе высказывалось предположение, что древесная растительность парка культуры и отдыха также является остатком произраставшего тут леса. Но на плане 1805 года бывшая Бабина роща показана как искусственно насаженный участок с прямолинейными границами, резко ограниченный со всех сторон степью, простирающейся на большое пространство без каких-либо переходных форм. Видимо лес, который мог протягиваться узкой полосой вдоль восточного склона Ставропольской горы (от уступа каменной плиты в районе современного проспекта Ворошилова до подножья склона в районе нижнего колхозного рынка), был уничтожен ещё до прихода сюда русских. Равнинное пространство, простирающееся восточнее склона, вероятно, вообще было безлесным, и здесь уже при основании кре­пости земля распахивалась.

Речная и балочная сеть, отражённая на этом плане, соответствует её современному расположению. Только упоминавшийся ранее левый отвершек балки Желобовки, затруднявший расширение города, в настоящее время полностью застроен и мало заметен в рельефе. Эта балка в первые годы жизни Ставрополя имела значение не только как южная граница города, но и как место добычи глины для строительства хат. Она создавала значительные транспортные неудобства, а кроме этого, была во многих участках заболочена и покрыта густым тростником. Необходимо отметить, что на плане 1805 г. река Ташла именуется рекою Члой; в дальнейшем она носила оба эти наименования.

План Ставрополя 1833 года

Другим документом, позволяющим судить о территориальном развитии Ставрополя в первой половине XIX столетия, является план Ставрополя 1833 года, хранящийся в фондах Ставропольского краевого музея, инвентарный № 14736.

Этот план поступил в краевой музей 15 февраля 1941 года из геобюро. План составлен в масштабе 31 мм = 100 сажен. Он охватывает территорию города Ставрополя в следующих границах: на юге — до реки Мамайки; на севере — часть левобережья Ташлы, примерно до Армянского кладбища: на западе— до Даниловского кладбища; на востоке — до места слияния реки Желобовки с рекою Мутнянкой. План показывает застроенные участки города (чёрной тушью) и намечаемую планировку кварталов города (красными чернилами). В обширном «изъяснении» под цифрами указываются существовавшие в то время строения, а под литерами латинского алфавита места, отведённые для постройки казённых зданий. Помимо этого, указываются предполагаемые наименования запланированных новых улиц и площадей.

План имеет следующий заголовок: «План города Ставрополя (Ставропольской губернии) с назначением вновь мест для казённых общественных зданий и усадеб для жителей города». Под заголовком слева сделана надпись: «На подлинном плане написано: «Быть по сему Николай I », «Александрия близ Петергофа 11-го августа 1833 года».

«Подлинный подписал: исполняющий должность начальника области председатель, генерал-майор барон Таубе».

Кроме указанной подписи имеются две другие: внизу слева: «Подлинное подписал гражданский губернатор Пордестан 23-го августа 1847 года» и вверху, в левом углу: «Подлинное утверждено: августа 28 дня 1848 года». «Временно команду­ющий войсками на Кавказской линии и в Черноморьи, управляющий гражданской частью в Ставропольской губернии, генерал-лейтенант Завадовский».

Заголовок и приведённые подписи говорят о том, что описываемый план представляет собою одну из копий плана Ставрополя, составленного и утверждённого в 1833 году. Копии с оригинала подписывались и «утверждались» вновь назначаемыми гражданскими губернаторами в 1847 и в 1848 годах. Копии перечерчивались с оригинала, видимо, без внесения каких-либо существенных изменений, о чём говорят следующие факты. План показывает существующей церковь Ставропольской станицы, сломанную и увезённую из Ставрополя в 1839 году, в то же время собор на Крепостной горе, построенный в 1847 году, показан только запроектированным. Исходя из этого, мы считаем, что описываемый план отображает Ставрополь по состоянию на 1833 год, а не на 1847 или 1848 год, и его надо правильно именовать «планом Ставрополя 1833 года». Некоторые факты позволяют предполагать, что данный план был известен прежним исследователям истории Ставрополя, но он принимался ими за план 1848 года, в соответствии с последней датой утверждения. Сравнение планов 1805 и 1833 годов, а также учёт имеющихся исторических сведений указывают на значительный рост города за этот период. Крепости в это время уже не существовало, хотя сохранялись части её стен с примыкающими к ним с внутренней стороны зданиями. Одним из них являлось длинное (104 м) здание, стоящее ныне во дворе дома № 1 по Советской улице. Это здание впоследствии было использовано как поме­щение «для приюта благородных девиц», превращённого затем в Александровскую женскую гимназию. До настоящего времени сохранился также участок крепостной стены на современной Пионерской улице (11). Находившаяся внутри крепости гауптвахта оказалась расположенной на площади возле упомянутых выше остатков крепостной стены, там, где теперь сооружается здание кинотеатра. Эта гауптвахта существовала сравнительно долго. Из неё 18 января 1870 года совершил побег революционер Г. Лопатин (18).

Гауптвахта располагалась вблизи женского училища, в связи с чем дирекция училища, находя неудобным такое соседство, возбудила ходатайство о переносе гауптвахты в другое место. К востоку от неё были построены здания интендантства, называвшегося тогда Комиссариатским депо. Большая часть этих зданий сохранилась до сих пор. В центре двора бывшего интендантства, имеющего форму пятиугольника, сохранился до сего времен и тополь на месте бывшей крепостной церкви. По соседству с интендантством на Крепостной горе было здание полиции, самая же восточная часть площади отводилась под сооружение кафед­рального собора, построенного в 1847 году.

Ставрополь, утратив чисто военные функции, всё в большей степени превращался в военно-организационный и торговый центр. Наибольшее значение в этом отношении имело превращение его в 1822 году в административный центр Кавказской области.

Росту торговли, помимо других причин, способствовало переселение сюда в 1808—1809 годах 50 армянских семейств, ведших крупную торговлю скотом, отправляемым отсюда в гор. Черкасск. Расширение административных и торговых функций вызывало необходимость преобразования центральной части города. Она расширялась на юг, за пределы балки Желобовки и частично к западу. Северный и южный отвершки Желобовки в 1833 году были уже застроены. В месте их слияния, на бывшей Кузнечной улице, был построен существующий до сего времени мост, носивший в дальнейшем наименование Архиерейского.

К югу от Бабиной рощи возникла Солдатская слободка из двух улиц, вытянутых с востока на запад — 1-й Слободской, или иначе Кладбищенской (она начиналась от кладбища), — теперь это Комсомольская улица, и 2-й Слободской, иначе Солдатской (теперь это отрезок улицы Ленина, расположенный за Комсомольской улицей). Солдатская улица являлась в это время южной границей города. Между нею и расширившимся посёлком в верхней части балки Мутнянки (бывшие «хутора и заводы городские») оставался участок выгона. Восточнее кладбища располагался ещё незастроенный выгонный участок, охватывавший всё пространство от русла Желобовки до Мутнянки. Сохранился также отдельный посёлок по Мамайке. Близ верховий Мутнянки, на её правом берегу «был построен обширный винный подвал». На западе границей города до 30-х годов XIX столетия являлась окраина Бабиной рощи (по направлению современного проспекта Ворошилова). Примыкающий к ней участок степи до современной площади Ленина был занят Татарским базаром, и «сюда, по понедельникам, съезжались ногайцы и другие горцы из-за Кубани с лесом и мелочными статьями домашнего хозяйства; здесь шла у них, выражаясь словами граждан, деятельная сатовка, или торговля, но татары, сбыв свои произведения в городе, очень редко отправлялись с полною выручкой в аулы, а по большей части оставляли её снова в Ставрополе, потому что нуждались для домашнего своего быта во многих необходимых предметах. По сбыте товара они тотчас же отправлялись в русские или армянские лавки и закупали там железные и стальные вещи, бумажные и другие изделия. Несмотря на то, что ставропольские купцы с подобными товарами разъезжали по аулам, ногайцы и вообще горцы предпочитали (курсив наш. — В.Г .) нужные для них предметы покупать в самом городе . Такое «предпочтение» вполне понятно, так как купцы, при доставке товаров в аулы, брали с горцев втридорога. «Эти небольшие, по видимому, обороты (пишет тот же автор) также много содействовали к обогащению жителей и вместе с тем к расширению торговли» (24, стр. 479).

Приведённая выдержка достаточно ярко характеризует роль города Ставрополя в подчинении хозяйства горцев русскому торговому капиталу.

Но ставропольские купцы богатели не только за счёт эксплуатации горского, но также и русского населения, причём в способах увеличения своих капиталов они не стеснялись, широко используя постигавшие население стихийные бедствия и, в частности, эпидемию холеры 1830 г., причинившей Ставрополю «довольно чувствительный удар относительно народонаселения», а также и колоссальный неурожай 1833 года, который «ещё более обессилил материальные средства многих жителей». Купцам же «этот неурожайный год дал средства удвоить, утроить и даже учетверить свои капиталы; мы лично спрашивали несколько раз у теперешних первостатейных купцов-старожилов, — говорит автор статьи о Ставрополе в Кавказском календаре, — что именно помогло им более к обогащению, и большая часть из них отзывалась, что капиталы нажиты ими от торговли в 1833 году хлебом, который они постоянно имели у себя в запасе весьма в значительном количестве, потому что хлеб, как мы видели и прежде, постоянно заготовлялся ими для заграничной торговли» (24, стр. 482).

К 1833 году участок Татарского рынка был отодвинут далее на запад, в район современного верхнего рынка. На участке, занимаемом прежде базаром, были разбиты два небольших квартала, где были построены (в период 1827—1833 гг.) дом командующего и дом штаба войск Кавказской линии и Черноморья. Здесь же располагался обширный сад и пруд. Большая часть этого места занята теперь стадионом «Динамо». Этот сад был единственным местом общественных гуляний. В праздничные дни в нём играла полковая музыка, на площади, перед домом командующего, пускались фейерверки.

Таким образом, с 30-х годов XIX столетия линия современной улицы Коминтерна, после постройки на ней дома командующего, стала западной границей города, далее на запад простиралась ровная обширная степь. У северного края этого пространства, вдоль бровки склона балки Ташлы, располагался упоминавшийся выше посёлок Воробьёвка. Намечаемая по плану 1805 года застройка посёлка, судя по плану 1833 г., ещё не осуществилась. Быстрое заселение Воробьёвки началось с 1836 г.; в описании, относящемся к данному времени, говорится: «Эта часть города, расположенная на возвышенной равнине и признанная в климатическом отношении самой здоровою, состояла из одной улицы, которая простиралась в длину более как на целую версту (24). Воробьевка, будучи отделена от города обширным пустырём, выглядела как самостоятельный посёлок и служила в то время до некоторой степени дачным или даже курортным участком, что также отмечено следующими словами: «Остальные незначительные постройки (Воробьёвки. — В.Г. ) также при­носили жителям значительный доход, будучи отдаваемы медикам и другим лицам в наём, искавшим во время лета успокоения от городского шума и от жары, которая для приезжих из внутренних губерний на первый раз казалась невыносимой» (24).

К этому периоду жизни Ставрополя относится пребывание в нём М.Ю. Лермонтова; по преданию, он проживал в районе Воробьёвки, в силу чего эта улица в дальнейшем именовалась Лермонтовской.

На востоке постройки города доходили до современной площади Орджоникидзе. Город занимал также территорию бывшей станицы, причём этот район долго сохранял наименование станицы. Он разрастался в северном направлении в пределы балки Ташлы.

К 1833 г. между бывшей крепостью и руслом Ташлы создалось предместье Подгорное. Современники так характеризовали этот район: «Подгорная слободка, усеянная по крутому горному скату небольшими домиками, в которых, как видно, не принимала участия архитектура и представляла (предоставляла. — В.Г. ) право каждому поселенцу производить постройку дома по его собственному плану. В этой части города улицы кривы, темны, грязны и местами так узки, что двое гуляющих не могут пройти рядом. Некоторые из жителей справедливо говорят, что Подгорная слободка — лабиринт города Ставрополя» (24).

В северной части города, вдоль русла Ташлы и на склоне её левого берега из бывших казачьих хуторов создалось предместье, по наименованию Ташла. Современники характеризовали Ташлу и Мамайский посёлок, имеющие большие сады, как самые богатые предместья Ставрополя, противопоставляя их самому бедному району — Солдатской слободке.

Предполагаемая планировка города, показанная на плане 1833 года, намечала застройку всего пространства от левобережья Ташлы до Мамайки и от района современной Краснофлотской улицы (б. Мойка) примерно до современного вокзала. 6

На этом участке предполагалось создать 18 продольных и 14 поперечных улиц, пересекающихся под прямыми углами. При этом в ряде мест намечалось исправление «погрешностей» горо­да, вкравшихся при построении домов и занимаемых ныне усадьб, т.е. спрямление некоторых улиц. Площадь, отводимая под новые кварталы, примерно в 3 раза превосходила застроен­ную часть; будущая же численность населения города намеча­лась при этом в 20000 человек.

В дальнейшем развитии города намеченный план застройки в той или иной мере, хотя и не полностью, был выполнен. Со­временная же площадь города значительно превосходит разме­ры, намечаемые планом 1833 года.

В «Изъяснении» плана указывалось, что «вода в речках, близ Ставрополя протекающих, солоноватая, потому приположено провести оную от вершины речки Члы». План показывал на­правление этого предполагаемого первого водопровода. Он дол­жен был начаться от источника, называемого Мойка, и давать воду в бассейн, на территории современной площади Воровского.

План проектировал также создание нового кладбища в за­падной части города, известного теперь под именем Даниловско­го. На плане показывается место, отведённое для «плитной ломки», т.е. вырубки камня, в верховьях источника Карабина. Эти первые в Ставрополе каменоломни теперь застроены домами жителей.

На плане показываются существующими, помимо усадеб жителей, следующие строения: три церкви (Троицкий собор, станичная и армянская), городская дума, бывшее уездное учи­лище, приходское училище, полиция, областная почтовая кон­тора, гостиный ряд, мясной ряд. Кроме этого, показаны «казён­ные строения»: дом областного начальника, дежурного штаб-офицера, тюремный бывший замок, областной архив, гауптвахта, винный подвал, госпиталь «с принадлежащим к нему строением». 7

В новой планировке города был отведён участок для «присутственных мест», в том числе для домов гражданского губернатора и вице-губернатора, думы, магистрата, сиротского суда, полиции, гауптвахты, дома для приезжающего генералитета, для дворянского собрания, почтовой конторы, почтовой станции, места для харчевой продажи. Все эти «учреждения», в том числе и «место харчевой продажи», предполагалось разместить в одном квартале на участке, ограниченном теперь улицами Пушкина, Коминтерна, Ленина и Молотова, представлявшего в то время пустырь. Однако проект создания этого бюрократического комбината осуществлён не был.

Планом также отводились места для духовного училища, для четырёх новых приходских церквей, костёла и одного собора (на Крепостной горе), место для гимназии, казённой палаты, штаба и для «непредвиденных казённых зданий».

На плане показаны дороги, ведущие из города в станицу Сенгилеевскую и город Новочеркасск. Заметим также, что главную улицу, согласно «изъяснению» плана, предположено было называть уже не Черкасской, а Новочеркасской.

Первоначально в Ставрополе строились только небольшие деревянные дома. Один современник указывал, что не все из этих «незавидных домов» имели у себя даже деревянные крыши, большая часть домов была покрыта камышом и соломой.

Развитие торговли способствовало росту города. Первые наиболее крупные дома в Ставрополе принадлежали купцам, ими же был построен ряд гостиных дворов. На строительстве стал использоваться местный известняк-ракушечник. Для его разработки из города Черкасска купцом Волковым были выписа­ны каменщики, «коими найдено, что из ставропольского ломового камня можно производить строения» (7).

Первые каменные дома сооружались вокруг Крепостной горы, на прилегающих к ней участках Черкасской и Армянской улиц. Первым каменным зданием, построенным ещё в 1799 году, был двухэтажный дом, расположенный на углу современных проспекта имени Сталина (№ 57) и Пионерского переулка. Он принадлежал ратману городского магистрата, упомянутому купцу Волкову. 8 Расположенное рядом с ним здание 2-й поликлиники (угол Пионерского переулка и улицы Шаумяна) также является одним из самых старых зданий города. В 1828 году на средства, собранные по подписке купцов, был построен первый в Ставрополе гостиный двор. Западный двухэтажный корпус этого здания сохранился до сих пор и занят теперь швейной фабрикой.

Гостиный двор имел довольно красивый внешний вид и служил украшением центральной части города. Он состоял из трёх двухэтажных корпусов, называемых «складочными магазинами». Центральный корпус был украшен колоннами, он соединялся с западными восточным корпусами рядами одноэтажных лавок. На этом доме долгое время сохранялась своеобразная мемориальная доска со следующей надписью: «Сей гостиный ряд выстроен попечением областного начальника, генерала от кавалерии Еммануэля, иждивением Ставропольских купцов». В дальнейшем, в сороковых годах, центральный корпус этого здания был использован для помещения в нём гостинорядской, или иначе Спасской церкви. В это же время, при Эммануэле (1826—1831 г.), начал строиться дом «командующего на Кавказской линии и в Черномории» (точная дата окончания строительства этого дома нам неизвестна). Этот дом посещали все приезжавшие на Кавказ военные и должностные лица, в том числе М.Ю. Лермонтов, ссыльные декабристы и другие. Описание этого дома приведено в историческом романе Голубова «Солдатская слава». Дом был построен в стиле ампир, но его первоначальная архитектура до настоящего времени почти не сохранилась. В 1834 году возле дома командующего, с восточной стороны, было построено небольшое здание для штаба войск Кавказской линии. По линии западного фронтона дома командующего (на современной улице Коминтерна, у ворот стадиона «Динамо»), располагался небольшой дом дежурного штаб-офицера.

В 1834—35 годах к северу от гостиного ряда, у самого подножья Крепостной горы, были построены ещё четыре небольшие каменные корпуса для лавок. Они сейчас заняты под квартиры жителей. Эти дома позже подверглись значительной перестройке, но всё же и теперь их стены сохраняют черты старинной архитектуры.

Облик города Ставрополя в 30-х годах иллюстрирует впервые публикуемая фотография с картины Н. Чернецова, написанной в 1829 году.

Данная фотография была доставлена в 1948 году в Ставропольский краевой музей К.И. Туманской из Пятигорского курортного музея. Об авторе картины и времени её написания не имелось никаких сведений, кроме подписи на обороте: «Ставрополь. Худ. Гагарин».

До последнего времени в Ставрополе данная картина не была известна, и многими даже высказывалось сомнение в принадлежности этого изображения нашему городу. Но анализ фотографии показал соответствие ландшафта, изображаемого картиной, окрестностям Ставрополя и тождество изображённых зданий с сохранившимися старыми домами.

В результате было установлено, что картина изображает вид на центральную часть Ставрополя с Крепостной горы, от места современной электростанции.

На лицевой стороне фотографии была заметна срезанная наполовину рамкой неясная подпись художника и цифра «88». Эта подпись первоначально, видимо, и была ошибочно принята за подпись художника Гагарина, на самом же деле на фотогра­фии написано не «Гагарин», а «Голубев». Вызывала сомнение цифра «88», на основе чего высказывалось мнение, что картина была написана в 1888 году. Однако, сопоставляя даты постройки изображённых зданий с датами постройки зданий, возникших в более позднее время, нам удалось установить, что картина была написана в период с 1828 по 1834 год, а в 1888 г. с неё, видимо, была снята копия художником Голубевым. Первоначальный же автор картины оставался ещё неизвестным.

В 1950 году Ставропольский краевой музей получил фото­копию с аналогичной фотографии, хранящейся в Пятигорском музее «Домик Лермонтова», причём на ней внизу имеется над­пись «Ставрополь 1829. Н. Чернецов». Эта надпись окончательно подтвердила наши предположения о времени написания картины и указала имя ее первоначального автора. В музее «Домик Лермонтова» экспонирована акварельная копия художницы 3. Ваниной с другой картины Н. Чернецова, написанной также в 1829 году и изображающей тот же вид города Ставрополя, но с иными бытовыми сценами.

Как первая, так и вторая картины Н. Чернецова на переднем плане изображают южный склон Крепостной горы к Черкасской улице, к тому месту, где теперь разбит цветник и установлен 1 мая 1951 года монумент И.В. Сталина. Склон горы показан имеющим значительные неровности; виден изгиб дороги, поднимающейся на гору, по которой едет воз сена, запряжённый двумя парами волов, следует пешеход и всадник на верблюде. Восточная часть склона изображает бугор с каменным крестом на его вершине, фигуры людей вокруг креста, на склонах бугра и у его подножья. Изображение этого бугра несколько искажает истинный рельеф местности. Видимо, это искажение, повторяю­щееся на обеих картинах, допущено художником сознательно, для придания им большей живописности, а также в силу стрем­ления художника поместить на картине крест, стоявший на Крепостной горе.

Фактически же каменный крест, установленный на Крепостной горе купцом Н. Плотниковым в 1817 году в память избавления Ставрополя от эпидемии чумы, от места написания картины художнику не мог быть виден. 9

В нижней части склона Крепостной горы, видимо, изобра­жается базар; здесь показаны фигуры всадников на лошадях, в бурках и с ружьями, всадники на верблюдах, группы верблюдов и лошадей вокруг возов сена и т.д.

С правой стороны нарисовано большое деревянное здание типа складских помещений, охраняемое вооружённым часовым.

Передний план занят первым гостиным двором, построенным в 1828 году и описанным нами выше. Армянские лавки, построенные в 1834 году между гостиным двором и Крепостной горой, на картине отсутствуют. Восточнее, перпендикулярно к гостиному двору, по линии современного Пионерского переулка видно высокое трёхэтажное здание, занятое теперь 2-й поликлиникой. Нижний полуподвальный этаж его в настоящее время почти закрыт сооружённой тут площадкой со ступеньками. Рядом располагается двухэтажный дом, описанный нами как первый каменный дом в Ставрополе. За гостиным двором виднеется часть Черкасской улицы; на ней выделяются небольшой двухэтажный дом в пять окон на углу современного проспекта им. Сталина и улицы Розы Люксембург; рядом длинный одноэтажный дом и красивые каменные ворота, расположенные по соседству. В нижней части Черкасской улицы виднеется бывший Троицкий собор, построенный в 1817 году. Эта была первая каменная церковь Ставрополя. За линией Черкасской улицы виднеются крыши домов других улиц, доходящих до балки Желобовки.

На заднем плане видны балка Желобовка, водораздел Желобовки с Мутнянкой и обширная платообразная равнина, над которой на горизонте поднимается длинная гряда Бешпагирских высот, отдельно стоящий останец, называемый ныне горой Жирной, и гора Острая.

В пределах города среди домов изображены силуэты пирамидальных тополей и других деревьев.

В 1820 году через Ставрополь проезжала вместе с молодым А.С. Пушкиным, сосланным на юг, семья генерала Н.Н. Раевского. В Ставрополе они имели кратковременную остановку. Город произвёл на них хорошее впечатление. «Ставрополь, — пи­сал отсюда Раевский своей дочери, — уездный город, на высоком и приятном месте и лучшем для здоровья жителей всей Кавказской губернии. В нём нашёл я каменные казённые и купеческие дома, сады плодовитые и немалое число обывателей, словом, преобразованный край, в который едущего ничего кроме отдалённости страшить не должно». 10

Эти слова, видимо, в первую очередь относятся к упомянутым ранее домам на современном Пионерском переулке, так как гостиный двор построен ещё не был. Столь благоприятная ха­рактеристика Ставрополя Раевским частично связана с тем, что он наблюдал его только проездом. Лица же, знавшие город подробнее, давали иные отзывы. Так, например, один из совре­менников, описывая город в 1822 году, говорил: «В Ставрополе вместе со станицей считалось едва ли около 5000 жителей, у ко­торых, кроме двух церквей (станичной и Троицкого собора. — В.Г. ) и трёх или четырёх каменных домов, не было ничего бо­лее порядочного» (24, стр. 477).

Перенесение в Ставрополь центра Кавказской области в 1822 году ускорило рост города, но тем не менее внешний вид его всё ещё оставался малопривлекательным. И.В. Бентковский, разжалованный в солдаты и сосланный на Кавказ в 1830 году, после польского восстания, так описывает Ставрополь того вре­мени: «Ставрополь — тогда уже областной город и центр военного начальства, был более похож на деревню. В феврале 1832 года мы нашли в нём не более 25 каменных, крытых железом домов, остальные же были крыты тёсом, а больше всего камышом или соломой. В городе не было ни одной гостиницы, несмотря на то, что в ней была крайняя необходимость для офицеров и чиновни­ков, приезжающих по делам службы. Правда, им отводились квартиры, нередко по нужде вместе с хозяевами, но для удовлетворения жизненные потребностей был только один грязный, крытый лубками трактир...» 11

Ставрополь отличался также бездорожьем. Современники отмечали, что в дождливое время года и в начале весны по улицам города «совершенно было невозможно ни пройти, ни проехать» даже к правительственным заведениям — «присутственным местам», разбросанным по всему городу. Первая мостовая в городе была сооружена только в 1837 году, и то толчком к этому послужило не стремление городской власти к созданию удобств для жителей, а предполагаемый приезд царя. Первая мостовая прошла по главной улице на расстоянии от Тифлисской заставы до дома командующего.

Ставрополь в это время вообще отличался неблагоустроенностыо, о чём говорят и такие факты: на проекте планировки города 1833 года, подписанным многими генерал-губернаторами, среди различных запроектированных наименований улиц значатся: «Глухой переулок» (теперь ул. Коста Хетагурова), «Грязная улица» (ныне ул. им. Розы Люксембург) и т.д.

План 1833 года также даёт некоторые материалы для суждения о культурном облике и условиях общественной жизни Ставрополя в тот период. Так, например, школ в городе было только две, церквей же три. При проектировании соотношение школ и церквей сохранялось в пользу последних. Так, по плану 1833 года предполагалось сооружение двух новых учебных заведений и пяти новых церквей.

Количество школ значительно уступало числу различных учреждений, обеспечивающих обуздание «непокорных». На месте бывшей крепости располагалось здание полиции (теперь пожарное депо), на месте современной женской школы № 1 помещался «тюремный замок», часть бывшей «Бабиной рощи», примыкающая к замку, была отведена под огороды, обрабатываемые заключёнными. Имелись упоминавшаяся выше гауптвахта, «арестантские роты» и место для «аманатов», т.е. заложников из числа горцев. В дальнейшем к этим учреждениям, согласно пла­ну Ставрополя 1854 г., добавились ещё «каземат для арестантской роты гражданского ведомства», «исправительное арестантское отделение» и т.д.

Интересно отметить, что в Ставрополе в 1858 году, при общей численности населения в 17623 человека, только в одном тюремном замке и его отделении содержалось 1573 заключённых, что составляло почти 9% к общей численности населения города. Такой громадный процент заключённых частично объясняется тем, что ставропольская тюрьма «обслуживала» не только город, но и другие населенные пункты губернии, но из указанного количества заключенных 978 человек приходилось на пересыльных. Замечательна группировка заключённых по составу «преступлений». Имеющиеся в этом отношении цифры касаются только их постоянного состава. Из общего количества в 595 человек — 301 человек, т.е. половина была посажена в тюрьму за такие «преступления», как «неповиновение начальству и владельцам» (помещикам), «побег от владельцев и бродяжничество».

Кроме всякого рода учреждений, поддерживавших власть буржуазно-помещичьего государства, в Ставрополе в эти годы быстро возрастало число предприятий и мест, где подвизались купцы: гостиные дворы, мясные ряды, «соляные магазейны», «провиантские бунты», винные подвалы и так называемые «жирные ряды» (часть сохранившихся зданий «жирных рядов» старинной постройки можно сейчас видеть в районе верхнего колхозного рынка). Развитие торговли получало также отражение в наименованиях улиц и площадей: Базарная площадь, Ярмарочная, Сенная площадь и т.д.

Несмотря на большие доходы, большая часть купцов не проявляла инициативы к благоустройству города и даже к созданию собственных удобств, «капиталы оставались лежать мёртвыми». Это обстоятельство также частично было связано с тем, что Ставрополь являлся транзитным военным пунктом, и большим бременем для многих жителей являлись военные постои. Особое недовольство ими выражали купцы, заявлявшие, когда им говорили о необходимости нового строительства, что «они постоянно думали и думают об украшении своего города, но самое главное затруднение, останавливающее их предприятие, состоит в том, что они, убив свои капиталы, не предвидят после того никаких для себя материальных выгод, а только один убыток, и неволь­но будут терпеть недостатки, ибо, соорудив какое-либо капиталь­ное здание, они обязывались половину его покоев отдать под постой». В дальнейшем они постарались переложить с себя тяготы постоев на плечи малоимущих групп населения, добившись в 1837 году «дарования» для себя «льготы», освобождавшей вновь построенные большие каменные дома от постоя и других повинностей на десять лет.

Более интенсивное строительство Ставрополя началось со второй трети XIX столетия, чему способствовало быстрое увеличение населения города.

По данным на 1851 год, в Ставрополе числилось 14368 человек. В это время он был первым по величине городом Северного Кавказа. Следующие за ним по размерам города имели: Моздок 10970 и Кизляр 9305 жителей. Город Екатеринодар (Краснодар) имел только 7872 жителя. Больше того, Ставрополь в то время являлся одним из крупнейших городов всего Кавказа и занимал после Тифлиса (47304 жит.), Шемахи (19733 жит.) и Шуши (15 194 жит.) четвёртое место.

нтересно соотношение мужского и женского населения Ставрополя в то время. В 1853 г. в Ставрополе уже числилось 17627 жителей, в том числе 11183 мужского пола и 6444 женского. Столь значительное несоответствие численности мужчин и женщин было вообще характерно для вновь заселяемых участков и, кроме того, оно было связано с тем, что Ставрополь был военным центром Северного Кавказа. О военных функциях города хорошо говорят данные о социальном составе его населения. Так, в 1853 г. в Ставрополе проживало:

Духовенства и членов их семей…………………………………………………………….189 чел.

Военнослужащих — (офицеров и солдат, служащих и находящихся в отставке) и членов их семейств…………………………………………..……………..7290 чел.

Гражданских служащих и членов их семейств…………………………................................................1065 чел.

Купцов и членов их семейств…………………………………………........................1023 чел.

Мещан и членов их семейств………………………………………….......................5057 чел.

Крепостных крестьян……………………..................................950 чел.

Казённых крестьян………………………………………….......826 чел.

Воспитанников учебных заведений.......................................................................................840 чел.

Прочих……………………………………………………...........308 чел.

Эти данные показывают, что военнослужащие и их семьи составляли главную часть населения города.

Росту Ставрополя также способствовало преобразование его в 1847 году из областного в губернский город. За период с 1838 по 1855 год в Ставрополе было построено около 250 каменных зданий.

Характерной чертой этого периода в развитии Ставрополя является освоение верхней части города — строительство зданий по б. Комиссариатской (ныне Советской) улице, застройка Воробьёвки и расширение её далее на юг и юго-запад. В нижней части города также возводились большие каменные здания.

Интересно отметить, что при застройке верхней части города строительство обходило район современной площади Ленина, в силу чего в центре города создавался большой пустырь, деля­щий город на две части: «Старый» и «Новый» город. В создании такой большой площади у города не было никакой потребности, и, видимо, оно объяснялось близким к поверхности залеганием в этом месте каменной плиты, затруднявшей строительство. 12 Вероятно, этими же условиями вызвано возникновение и других площадей, унаследованных городом от прошлого (площадь Воровского, площадь Ашихина).

Наличие пустынного поля посреди города невольно обращало на себя внимание лиц, впервые приезжавших в Ставрополь. Так, один из современников, посетивший Ставрополь в пятидесятых годах, писал: «Наружный вид Ставрополя мало соответствовал важности политического значения, которое город должен был иметь в глазах люда, обращавшего к нему свои взоры и упования. Поднявшись на гору с северной стороны (по б. Флоринской, ныне Кавалерийской улице. — В.Г. ), приезжий прежде всего усматривал необыкновенно просторное поле, на котором две линии низеньких деревянных домов, образуя входящий прямой угол, обозначали два фаса проектированной площади; с двух остальных сторон поле ограничивалось кладбищем (Даниловское кладбище. — В.Г .) да оврагом. Эта возникающая площадь занимала самый высокий пункт горы. Посреди ряда построек, очерчивающих восточный фас, открывалась главная улица, фланкированная по углам каменными домами, справа — длинным одноэтажным строением, в котором жил командующий войсками, слева — горделиво глядевшими на своего приземистого соседа двухэтажными хоромами советника казённой палаты 3. Начальник штаба, губернатор и комендант обитали в домах, составляющих украшение главной улицы, наряду с театром, с гостиным двором и со знаменитою гостиницей Найтаки. За исключением названных, все прочие дома деревянные, турлучные или из сырцового кирпича, принадлежали к числу из­вестных в провинции домов «без архитектуры», т.е. в один этаж, пять окон во фронте, дверь сбоку под крошечным навесом, всё это без тени украшения». 13

Наиболее быстро шли постройки в период 1840—42 гг. В это время были созданы так называемые «присутственные места» — т.е. государственные учреждения, занимавшие ряд красивых каменных домов, занимающих почти всю современную Советскую улицу. В 1842 году было построено красивое трёхкорпусное здание бывшего Военного госпиталя (на нынешней улице Ленина); в 1843 году — здание тюремного замка. К юго-западу от дома командующего, на «пустыре» были построены также воинские казармы, где прежде воинские части располагались лагерем.

В 1847 году было построено одно из красивейших зданий Ставрополя — «городские присутственные места», занимаемое теперь Крайисполкомом. При закладке этого здания 29 мая 1847 года в основание фундамента была положена медная доска с выгравированной на ней надписью, указывающей, что здание «для помещения Градской Думы, городового магистрата и других городских управлений» создано за счёт городских доходов и средств купца Ивана Григорьевича Ганиловского «по проекту архитектора Славянского» (24).

В этом же районе, на углу современных улиц Розы Люксембург и проспекта Сталина купцом Плотниковым был построен трёхэтажный дом, сданный им в наём для 1-й гимназии.

Старая базарная площадь, располагавшаяся у подножья Крепостной горы, после постройки здесь городской Думы приобрела значение административной площади, базар отсюда был перенесён в верхнюю часть города, где, в пределах современного колхозного рынка, были построены новые лавки, уже упомянутые нами выше «жирные ряды».

На месте старого базара вскоре был устроен бассейн с фонтаном, а от него каменная лестница на вершину Крепостной горы к построенному на ней Кафедральному собору.

В 1842 г. в Ставрополе была учреждена «Епархия», в силу чего город приобрёл ещё одну функцию — управления делами православной церкви почти на всём Северном Кавказе. Это вызывало значительный приток средств и стимулировало сооружение в Ставрополе большого количества церквей. Число их к 1855 г. достигало 15. Кроме того, были построены духовная семинария (ныне здание пединститута), духовное училище (теперь здание школы № 4 на улице Геннадия Голенева) и т.д. На бывшей Кузнечной улице было создано архиерейское подворье. Затем сооружено второе подворье с церковью и мужским монастырём в верхней части города (здание КрайОНО). В распоряжение архиерейского управления был передан крупный массив леса — современный Городской лес.

В связи с ростом города обращалось внимание на его благоустройство и внешний вид. Так, в 1839 году стал засаживаться бульвар. До этого времени, по словам современников, «пространство в верхней части Черкасской улицы, от театра до Градской думы, находилось в запустении, зарастало бурьяном и наводило собою грустное впечатление на гуляющих». Сперва была создана верхняя часть бульвара, до «Градской думы», а затем он был продолжен до Тифлисской заставы. Посадка бульвара была закончена в 1849 году, и он стал одним из лучших украшений города. В начале бульвара у Тифлисской заставы в 1850 году была сооружена каменная триумфальная арка, получившая название «Тифлисских ворот».

По поводу этих ворот цитированный нами автор (24) писал: «Спустившись под гору, улица упиралась в высокие каменные ворота, не то крепостные, не то триумфальные, красовавшиеся на чистом поле и потому ничего не запиравшие...»

В описываемые годы стали зарождаться некоторые коммунальные предприятия, в частности, было положено начало городскому водопроводу. До этого времени жители пользовались водой из колодцев или речек Ташлы, Мамайки, Мутнянки. В центральную же часть города вода подвозилась из источника Карабин, расположенного в трёх верстах от центра главного населения. 14 В силу этого, по словам современников, «в Ставрополе образовался особый класс промышленных людей, известный под именем водовозов. Они снабжают город водой и некоторые из них имеют значительные от того выгоды» (24). С 1840 года, «водовозы эти упали очень много», говорит тот же автор, так как был создан первый водопровод и бассейн. Водопроводы были тогда частным предприятием. Первый из них был построен гражданином Тамамшевым, он забирал воду из родника Аульчика, в верховьях речки Мутнянки, и проводил её затем к старой базарной площади города, где был построен бассейн. Водопровод давал 12 тысяч ведер воды в сутки. Предприятие Тамамшева привело к тому, что доходы водовозов, которых он заменил, направились в кассу Тамамшева и, надо полагать, он имел более значительные выгоды, чем водовозы.

Второй водопровод был построен в 1850 г. Он служил продолжением первого водопровода и давал воду на Ярмарочную площадь (площадь Орджоникидзе), где также был сооружён бассейн. Такой выбор направления водопровода был связан с тем, что на ярмарки в то время собиралось до 20000 человек и пригонялось очень много скота. В 1850 году в Ставрополе были также приняты меры к устройству тротуаров, водосточных канав, и, кроме того, было впервые введено усовершенствованное, освещение трёх улиц города газом «спирто-скипидарной жидкости». Устроенное освещение было удачным, так что наместник Кавказа князь Воронцов дал распоряжение переслать двенадцать фонарей в Тифлис в качестве образца для ведения подобного освещения в Тифлисе: видимо, подобное освещение улиц являлось на Кавказе новинкой.

В отношении народного образования в Ставрополе дело обстояло далеко не благополучно. Первая начальная двухклассная школа была открыта только в 1804 году, на 27 году жизни города, и то это была «партикулярная» школа, т.е. содержащаяся на общественный счёт, главным образом за счёт пожертвований. Первым учителем в ней был отставной вахтёр Свирид Извощиков, а в 1805 году — Стефан Поляков. Положение учителей было незавидным, об этом говорит «приговор купцов и мещан», вынесенный 24 января 1805 года. В нём было записано: «что как при здешнем магистрате есть школа и учитель, но не отколь жалованья не получает, поэтому приговорили давать ему по 50 рублей в год из полагаемых на общественные нужды, причём дозволяется ему брать за обучающих азбуку с букварём 1 рубль, часослов 2 рубля, псалтырь 3 рубля, но сие оставить на воле родителей» (8). В 1805 году учитель Поляков получил только 10 рублей жалованья, что, как было объяснено тогда, «может быть произошло от недостатка городских доходов», которых в том году было 1527 р. 70 к., в остаток к следующему — 4 р. 93 к.». «Решения» купцов говорят также и о характере изучаемых «наук», заключавшихся в псалтыре и часослове.

В 1811 году в Ставрополе было открыто первое в Кавказской губернии уездное училище, в 30-х годах оно было преобразовано в высшее уездное училище, т.е. стало четырёхклассным.

Бывшее «партикулярное» училище в 1816 году переведено в разряд приходских училищ, т.е. было принято на содержание казной и тоже стало подчиняться учебному ведомству.

Оба училища первоначально входили в Казанский учебный округ. Учебники они получали из Петербурга, через Казань, на что затрачивался целый год. В силу этого в первый год жизни уездное училище книг не имело.

Ещё хуже обстояло дело с помещением для школ. Уездное училище помещалось на Крепостной горе в плохом деревянном доме, в котором «в зимнее время никак не можно было жить и преподавать», тем не менее даже это помещение местное дворянство и купеческое сословие пытались использовать в вечерние часы и воскресные дни для клуба — «под клоб», как говорилось в их ходатайствах.

Для приходского училища в 1820 году общество построило специальный двухэтажный каменный дом. Но в 1821 году командир 22-й пехотной дивизии генерал-майор Сталь 2-й словесно приказал занять дом под больных солдат, так как «городское начальство, почитая невозможным для помещения больных рекрут отвести дома первейших граждан (подчёркнуто нами. — В.Г. ), кои только к тому удобны, признавало за лучше назначить для временного помещения больных рекрут каменный дом, в коем помещалось приходское училище» (16), и занятия были прекращены на полгода.

В дальнейшем в нижнем этаже школы была помещена пожарная команда и «вследствие накопившегося в нижнем этаже конского навоза стала проникать в верхний этаж чрез окна и чрез полы страшная вонь», что создало невыносимые условия для школьников.

В 30-х годах в нижнем этаже приходского училища вместо лошадей уже помещались арестанты, содержащиеся при полиции. Школа находилась в районе нижнего базара , и сюда преимущественно сажали пьяных, криками и вообще бесчинством «возмущающих весьма часто учительный порядок». Учителям приходилось бороться за освобождение школы от такого соседства, но они получали ответ, что «областное правление считает лишним выводить арестантов из означенного училища, так как, по уведомлению полицейского управления, в здании имеется двойной потолок, через который « отголоски » арестантов не могут проникать в учебные помещения».

В 1837 году в Ставрополе была открыта первая на Кавказе мужская гимназия. Первоначально она имела только 30 человек учеников и четыре класса. Фактически в гимназию было превращено бывшее уездное училище (приходское же училище стало её приготовительным классом). Гимназия сперва помещалась в частных домах, в последнее время в трёхэтажном здании, арен­дованном у купца Плотникова, расположенном на углу совре­менных проспекта им. Сталина и ул. Розы Люксембург; в дальнейшем для неё было построено специальное здание, занимаемое теперь Суворовским военным училищем.

В 1852 году число учащихся достигло 236 человек. Сохранились интересные подробности жизни гимназии в первые годы её существования. В 1852 году «для достижения эстетического образования детей» гимназией было приобретено фортепиано, на котором учащиеся обучались музыке у частных учителей за особую плату от родителей. При гимназии были библиотека и физический кабинет, которые, по словам современника, находились «в удовлетворительном состоянии», первая заключает в себе 1765 названий книг, «из них 53 весьма ценные» (24). Физический кабинет состоял «из 83 аппаратов и машин, по большей части годных к употреблению ». В гимназии была интересная традиция: в каждую годовщину основания гимназии в ней проводился конкурс на лучшее сочинение учащихся на русском языке. Работы обычно были хорошие, и для них в дальнейшем было выхлопотано установление наград в виде одной золотой и одной серебряной медалей.

В пансионе гимназии отводилось 15 мест для детей почётных горцев , т.е. князей и верхушки феодальной знати горских народов. Это мероприятие было своеобразным проявлением классовой политики буржуазно-помещичьего государства, стремившегося привлечь на свою сторону туземных феодалов, чтобы превратить их в своих помощников в деле эксплуатации трудящихся горских народов. Для этих привилегированных учащихся при гимназии, наряду с православной церковью, была даже устроена специальная мечеть.

В 1846 году в Ставрополе была открыта духовная семинария и несколько раньше духовное училище. В 1851 году было основано армянское училище.

Первую женскую частную школу организовала в 1831 году жена учителя Гололобова. До этого девочки единицами посещали уездное училище, первая ученица поступила в школу в 1821 году.

В 1849 году было открыто первое женское «среднеучебное заведение» (женская гимназия) имени св. Александры, оно было создано на средства благотворительного общества и обучало преимущественно детей дворян и купцов.

Первая библиотека общественного пользования возникла в 1839 году. Она также принадлежала частному лицу — купцу Челахову, который за право чтения книг взимал с читателей по 8 рублей серебром в год, «но в библиотеке этой мало было интересных книг: она состояла большею частью из одних устарелых романов» (24).

29 декабря 1852 года по специальному разрешению наместника Кавказа в Ставрополе была открыта первая общественная публичная библиотека, чтобы «доставить бедным чиновникам и другим недостаточным людям средства к образованию, а всем вообще ставропольским жителям — приятное развлечение». При открытии библиотека имела 546 томов. Библиотека содержалась на пожертвования и, кроме того, «действительные члены библиотеки» вносили: служащие по одному проценту от получаемого ими жалованья, а купцы и другие частные лица по семи рублей серебром в год. Эта библиотека явилась зародышем современной краевой библиотеки, насчитывающей теперь около 250000 томов.

Попытки основать в городе театр относятся к сороковым годам. В 1841 году граждане принялись за постройку незатейливого здания театра, который был окончен в 1842 году и походил во многом на лубочный балаган (24).

В 1845 году купцом Ганиловским было построено для театра весьма солидное каменное здание, выделявшееся среди театров многих других губернских городов. С 1846 года здесь начала играть выдающаяся труппа Зелинского. Она ставила классические пьесы: «Горе от ума», «Ревизора», «Гамлета», «Разбойников» Шиллера и др., что сразу привлекло к театру жителей и способствовало росту театра. Ставропольский театр был первым русским театром на Кавказе.

В Ставрополе в это время имелись энтузиасты развития в городе садоводства и шелководства. Одним из таких был чиновник Нечмиров П.Н. Он создал несколько садов и питомников, в которых стремился разводить редкие породы деревьев. Так был устроен питомник в бывшей Бабиной роще, на южном склоне Крепостной горы (теперь Комсомольский садик), питомник в районе старого (б. Варваринского) кладбища; в последнем саду, кроме плодовых деревьев, разводились красящие растения и была организована школа садоводов. Много уделялось внима­ния развитию тутовых садов. Один из инициаторов этого дела на свои деньги купил в Тарасконе (во Франции) 1000 особо ценных тутовых деревьев, нанял корабль и перевёз их в Одессу; оттуда они были доставлены на Северный Кавказ и посажены частично в Ставрополе в тутовом саду по р. Ташле, а частично в имении Реброва — Владимировке по р. Куме.

Промышленность в эти годы в Ставрополе была развита не­достаточно, большую часть изделий получали из центральных губерний и частично из-за границы. На имеющихся заводах ра­ботало 200 человек, не считая «прислужников». Кроме этого, в 1850 году в городе ещё работало 170 ремесленников.

Заводы были мелкие. Самым крупным заводом был водочный, он один давал в год продукции на 15000 рублей серебром. Имелся пивной завод с годовым производством на 3000 рублей.

Самой крупной отраслью промышленности было свечное дело. Имелось 8 заводов сальных свечей (ими преимущественно освещались дома жителей) и два завода восковых свечей. Вместе эти заводы давали продукции на 35 тыс. рублей в год.

Кроме этого, был воскобойный завод, 7 кожевенных с общей продукцией на 18000 рублей, 3 шорных, 3 мыловаренных, 6 салотопенных, 6 кирпичных, один известковый и затем колокольный завод купца Ефимова, отливавший колокола до 500 пудов весом. Общая годовая продукция всех перечисленных заводов исчислялась в 111250 рублей серебром.

Итоги территориального развития Ставрополя за период с 1833 года к середине XIX столетия иллюстрирует план 1854 года. Он был опубликован в Кавказском календаре на 1854 год и, видимо, служил иллюстрацией к описанию Ставрополя, поме­щённому в Кавказском календаре на 1855 год. До настоящего времени этот план считался самым старинным из всех известных планов Ставрополя. Условно мы его будем называть планом 1854 года, 15 но фактически он был составлен года на два ранее, и вполне естественно, что здания, построенные в 1854 году, в нём не отражены. План этот стал библиографической редкостью, в силу чего мы приводим схематическое изображение централь­ной части территории, охватываемой планом. План 1854 года был напечатан литографским способом в две краски с изобра­жением рельефа путём отмывки. План охватывает пространство от левобережья р. Березовки на севере до Мамайского леса на юге, и от места слияния Желобовки с Мутнянкой до западной окраины Городского леса. Он изображает условными знаками каменные и деревянные строения города, леса, парки, сады, огороды. Масштаб плана — 200 сажен в английском дюйме. В изъяснении указывается, что в Ставрополе в это время имелось 14 церквей, 246 каменных домов и 1522 деревянных дома, и пе­речисляются самые значительные казённые здания.

На плане 1854 года видно, что в нижней части города уже было застроено всё пространство от Ташлы до Мутнянки; в верхней части более или менее густо были застроены б. Воробьёвская улица (верхняя часть ул. Дзержинского) и современная улица Кагановича; три соседних улицы, расположенные южнее (верхние части ул. Ленина, Молотова и Лермонтова), только начинали застраиваться и имели дома преимущественно в своих западных частях.

Верхняя городская площадь была значительно шире, она охватывала территорию современной площади Ленина, протягивалась на юг вплоть до истоков Мутнянки и далее на юго-западе сливалась со степным пространством, занятым теперь кварталами Старого Форштадта, вплоть до Даниловского кладбища и родника «Стойло». В северной части этой площади, близ базара, на углу современных улиц имени Ленина и Коминтерна, стояли «провиантские бунты и соляные магазейны», у верховий Мутнянки располагался «Разгонный пост», т.е. пост почтовой станции. Посёлки по балкам Мамайке и Ташле на плане 1854 года показаны более значительными, чем на предшествующих планах, заселялись также и Скомороховы хутора (современный Октябрьский район).

Внешний облик Ставрополя в 50-х годах XIX столетия показывают гравюры, помещённые в Кавказском календаре на 1855 год. Эти гравюры стали ещё большей библиографической редкостью, чем статья, к которой они служили приложением. Их удалось нам найти после длительных поисков. В экземплярах Кавказского календаря на 55 год, хранящихся в краевой библиотеке и в других библиотеках Ставрополя, они отсутствуют: видимо, они были вырваны прежними владельцами этих книг. Такая же судьба постигла эти гравюры в экземплярах Кавказского календаря, просмотренных нами в архивах и библиотеках Пятигорска и Баку. Не оказалось этих видов и в книге, полученной нами по межбиблиотечному абонементу из Всесоюзной библиотеки имени В.И. Ленина. И, наконец, недавно удалось получить фотографии с этих гравюр из Ленинградской Публичной библиотеки им. Салтыкова-Щедрина.

Оглавление в Кавказском календаре на 1855 год, которое натолкнуло нас на поиски гравюр, говорило о них очень скупо: «два вида города Ставрополя», так что содержание этих иллюстраций стало нам известным только по получении их фотографий. Одна из них изображает общий вид Ставрополя вдоль бывшей Черкасской улицы от пункта, расположенного несколько восточнее Казачьей улицы. В середине проходит главная улица с молодым бульваром, разветвляющимся в верхней части на две полосы; слева виден б. Троицкий собор, за ним здания и вдали деревья бывшей Бабиной рощи. Справа от главной улицы на первом плане крыши домов, затем здание городской управы, видны также бывшая Крепостная гора с собором. Вторая фотография изображает здания «присутственных мест». На первой плане стоит дом, занимаемый теперь исполкомом городского Совета, являющийся одним из наиболее красивых зданий города. В перспективе видны другие каменные дома, построенные для «присутственных мест». Все они сохранились до сего времени на современной Советской улице. Изображения зданий на описываемых гравюрах художником были несколько стилизованы, в частности, вытянуты по вертикали, в силу чего здания и весь ансамбль изображаемой улицы производят более величественное впечатление, чем они выглядят в натуре. На обеих иллюстрациях изображаются бытовые сцены — гуляющие представители местной знати — мужчины в цилиндрах и узких брюках в обтяжку, дамы с собачками в старомодных платьях, напоминающих кринолины и т.д.

Рассматривая эти иллюстрации, невольно вспоминаешь опи­сание Ставрополя середины прошлого столетия, сделанное Л.Н. Толстым в «Казаках» (25, стр. 348). 16 Л.Н. Толстой от лица Оленина, разочаровавшегося в городской культуре, говорил: «Ставрополь, через который он должен был проезжать, огорчил его. Вывески, даже французские вывески, дамы в коляске, извозчики, стоявшие на площади, бульвар и господин в шинели и шляпе, проходивший по бульвару и оглядевший проезжих, больно подействовали на него... И ему опять вспомнились клуб, портной, карты, свет... От Ставрополя зато всё уже пошло удовлетворительно: дико и, сверх того, красиво и воинственно».

* * *

В пятидесятые годы XIX столетия Ставрополь достиг наи­высшего развития как военно-организационный и административный центр Северного Кавказа; эта роль Ставрополя отражалась на росте города и его внешнем облике.

В дальнейшем, в 60-х годах, с окончанием Кавказской войны Ставрополь утратил значение военно-организационного центра, постройка же в 70-х годах Владикавказской железной дороги, прошедшей параллельно бывшей Азово-Моздокской линии, но «обошедшей» Ставрополь, лишила город былого транспортного значения, поэтому вплоть до Великой Октябрьской революции Ставрополь сохранял значение лишь торгового и административ­ного пункта. Новая жизнь в Ставрополе началась со времени Октябрьской революции, когда за короткий срок город превратился в крупный промышленный, культурный и организационный центр обширного края, значительно расширился.

За годы сталинских пятилеток в Ставрополе было создано много новых промышленных предприятий, реконструированы некоторые старые заводы. В городе работают завод «Красный металлист», биофабрика, несколько мельничных заводов, мясокомбинат, продукция которого расходится во многие районы страны. Имеются кожевенный завод, маслозавод, асфальтовый, кирпичный заводы, швейная, обувная, макаронная и другие фабрики.

В городе создано много новых средних школ. Только в советские годы в Ставрополе были открыты вузы и техникумы. В настоящее время имеется пять институтов: сельскохозяйственный, медицинский, педагогический, учительский и институт иностранных языков.

Открыт целый ряд научно-исследовательских учреждений, среди которых наибольшую известность имеют Всесоюзный научно-исследовательский институт овцеводства и козоводства и Ставропольское опытное поле многолетних культур, научные работники которого вывели многолетнюю рожь, сорго-гумаевый гибрид, используемый для закрепления песков, и другие ценные культуры. Большие достижения имеет селекционная станция, работники которой — лауреаты Сталинской премии Сыроватский и Снеткова вывели новые ценные сорта пшеницы.

Ставрополь был сильно разрушен за время фашистской оккупации, все промышленные предприятия, вузы, школы, крупные здания были сожжены.

21 января 1943 года частями героической Советской Армии город был освобождён от фашистов. За годы войны и послевоенной сталинской пятилетки, при огромной помощи партии и правительства, трудящиеся не только восстановили родной город, но сделали его много лучше и красивее, чем он был до войны. Улицы центральных частей, а также и окраин покрыты асфальтом. Проспекты имени Сталина и Ворошилова превращены в улицы-парки, они украшены фонтанами, скульптурными группами, красивыми фонарями-люстрами. У подножья Комсомольской горки, откуда разрастался наш город, установлен величественный монумент любимого вождя народов И.В. Сталина.

Город украсился прекрасным по архитектуре зданием вокзала, входным порталом у восстановленного здания драматического театра, новыми высокими красивыми зданиями.

Одно из украшений города — бульвар — продолжен до вокзала. На всех реконструированных улицах созданы широкие газоны, по улице Ленина насажена многокилометровая тополевая аллея. В ближайших окрестностях города разрастаются обширные лесополосы. Лесное кольцо, шириною в один километр, создаётся вокруг соседнего Сенгилеевского озера, служащего для жителей города излюбленным местом экскурсий и отдыха в выходные дни.

Построенная no -соседству на Невинномысском канале Свистухинская гидроэлектростанция дала промышленности и жителям краевого центра необходимое количество электроэнергии. Все улицы и в центре и на окраинах освещены. В пределах города всё шире развивается автобусное сообщение, так что сам термин «окраина» уже теряет свой смысл и он скоро исчезнет, как уже исчезли их бывшие наименования — «лягушонка», «монастырь» и другие.

Жители города Ставрополя неустанно работают над осуществлением генерального плана реконструкции города. Город должен «расти вверх», унаследованные от прошлого пустыри исчезнут, место бывшей крепости на Комсомольской горке превра­титься в обширный новый парк. В улицах, в планировке и архитектуре города будут запечатлены черты новой Сталинской эпохи.

Примечания

 

•  Возвышенность, на которой была построена Ставропольская крепость у первоначальных жителей этой местности называлась Ташлы-Сырт (13), что означает: Каменистый гребень (каменистые горы). Это наименование унаследовали две реки, начинающиеся в пределах возвышенности: Ташла, на которой стоит Ставрополь, и Ташла в районе села Михайловского. Видимо, эта возвышенность также называлась Егорлык по имени реки, протекающей у её южного подножья. Наименование «Чёрный лес» относилось к лесным массивам, расположенным в верховьях балок, начинающихся в пределах возвышенности, в том числе к современным Русской лесной даче (б. Казённый лес), к Мамайскому, Татарскому, Городскому и другим лесным участкам.

•  Ставрополю в отношении сведений о времени его основания вообще не везло. В 1840 году штаб войск Кавказской линии запрашивал областное правление: «Какие имеются сведения об основании Ставрополя, а равно о правах и привилегиях жителей?». Городская дума по этому поводу отвечала: «По делам думы, чтобы жители города сего какие облегчения или привилегии имели, не видно, а также, в каком именно году город Ставрополь основан, сведений не имеется». На этом отношении начальник области наложил резолюцию: «Нехорошо, что дума не знает об этом. Опросить кого-либо из старожилов и пригласить в канцелярию старосту Плотникова».

•  В противоположность данному решению, некоторые авторы считают, что в 1785 году был только выделен уезд, а Ставрополь был превращён в уездный город только в 1802 году по указу Павла 1.

•  После сдачи настоящей статьи в печати была опубликована статья Г.Д. Краснова «О происхождении наименования Ставрополь» (см. газету «Ставропольская правда» от 8 декабря 1951 г.), полностью подтвердившая это предположение.

•  Местность эта сейчас называется Валик.

•  Публикуемая «Схема плана города Ставрополя (1833 г.)» охватывает только часть территории, изображаемой подлинником, без окраин и предместья Мамайки.

•  Местоположение некоторых из указанных зданий в имевшемся у нас экземпляре плана не найдено.

•  И.В. Бентковский в 1873 г. писал по поводу данного дома: «Было бы не лишнее, если бы нынешние владельцы на наружной стене дома, на при­личной доске, память о времени построения передали потомству» (7).

•  Крест стоял на месте построенного в 1847 г. на Крепостной горе Кафедрального (Казанского) собора; после постройки собора, по данным Кавказского календаря на 1855 г., крест находился во дворе интендантства.

•  Архив Раевских, т. I , 1908 г., стр. 522. Цитируется по книге К. Чёрного: «Пушкин и Кавказ», Ставрополь, Крайиздат, 1950, стр. 7.

•  Бентковский И.В., Генерал-лейтенант А.А. Вельяминов, «Ставропольские губернские ведомости» 1881 г., 21 марта, № 12. Цитируется по статье А.В. Попова «Декабрист А.А. Бестужев в Ставрополье» (Сборник материалов по изучению Ставропольского края, т. 1, Ставрополь, 1950 г.).

•  Наши предположения в этом отношении подтверждаются данными М.В. Краснова, автора книги «Историческая записка о Ставропольской гим­назии» (16, стр. 22). Характеризуя площадь, он говорит: «Это место, равняю­щееся квадратной версте, покрыто сплошным камнем; на нём зелень появ­ляется в апреле месяце и к половине мая совсем исчезает; лишь одна де­сятая часть этого пространства доступна для кое-какой растительности». Он описывает многократные неудачные попытки посадки деревьев на этом месте.

•  Т(орнау), Воспоминания о Кавказе и Грузии (26). Цитируется по книге А.В. Попова «М.Ю. Лермонтов в период первой ссылки», Ставрополь, 1949.

•  Источник Карабин был описан в специальной статье Прозрителева (20). Им приводятся интересные факты о попытке некоторых землевладельцев в 1847 г. захватить источник в свою собственность и продать его дру­гим лицам, в силу чего городу пришлось бороться «за право» пользоваться этим источником. Одновременно отметим, что Г.Н. Прозрителев неправильно оценивал роль источника «Карабин» в планировке и расширении города. По его мнению, — «даже самое направление в заселении и занятии улиц стоит в полной зависимости именно от этого источника: все тянулись к нему, город шёл вверх, там вырастали целые улицы, шли захваты земли...». Всё предшествующее, сказанное по поводу планов города 1805 и 1833 года, опро­вергает это: ни одна улица не «тянулась» к Карабину, улицы возникали вокруг Крепостной горы, и центральная часть города долгое время отделялась от района источника обширным пустырём.

•  Под таким заголовком он заинвентаризирован в фондах Ставрополь­ского краевого музея за № 14736.

•  Л.Н. Толстой проезжал через Ставрополь в 1854 году, к которому от­носятся описываемые иллюстрации.

Литература

1. Акты, собранные Кавказской археографической комиссией. Архив главного управления наместника Кавказа, т. I , Тифлис, 1866.

2. Акты, собранные Кавказской археографической комиссией. Архив явного управления наместника Кавказа, т. II , Тифлис, 1868.

3. Бентковский И.В. Историко-статистические сведения о городе Ставрополе, «Сборник сведений о Северном Кавказе». К 125-летию- г. Ставрополя н/К , т. VI , Ставрополь, 1910.

4. Бентковский И.В. Историко-статистические сведения о селе Безопасном, «Сборник статистических сведений о Ставропольской губернии», вып. 2, Ставрополь, 1869.

5. Бентковский И.В. Генерал-лейтенант А.А. Вельяминов, «Ставропольские губернские ведомости», 1881, 21 марта, № 12. Цитируется по статье А.В. Попова «Декабрист А.А. Бестужев в Ставрополье», «Материалы по изучению Ставропольского края», вып. 1, Ставрополь, 1949 г.

6. Бентковский И.В. Материалы для истории Северного Кавказа. Город Ставрополь, «Сборник сведений о Северном Кавказе», Ставрополь, 1910. Впервые печаталось в Ставроп. губ. ведомостях 1879, №22.

7. Бентковский И.В. Местный строительный камень и первое каменное здание в Ставрополе, «Сборник сведений о Северном Кавказе», ч. VI , Ставрополь, 1910.

8. Бентковский И.В. Первое приходское училище в городе Ставрополе. «Сборник сведений о Северном Кавказе», т. VI , Ставрополь, 1910.

9. Бентковский И.В. Ставропольская старина. «Сборник сведений о Северном Кавказе», т. VI , Ставрополь, 1910.

10. Бентковский И.В. Ставрополь с открытия городового магистрата 15 февраля 1786 г. до учреждения шестигласной думы 18 января 1808 года, «Сборник сведений о Северном Кавказе», т. VI , Ставрополь, 1910.

11. Н. Гниловской В.Г. План Ставропольской крепости 1811 год а (историко-географический очерк), «Материалы по изучению Ставропольского края, вып. I, Ставрополь, 1949.

12. Гниловской В.Г., Скрипчинский В.В., Резник П.А., Галушко А.И. Экскурсии по Ставрополю, Крайиздат, Ставрополь, 1951.

13. Гремяченский, Стрижамент, газета «Северный Кавказ».

14. Дебу И. О Кавказской линии с 1816—1826 г., СПБ, 1829.

1 5. Загорская В. Соединённое торжественное заседание Ученой архивной комиссии, Ставропольского статистического комитета 5 мая 1910 года «Сборник сведений о Северном Кавказе», т. IV , Ставрополь. 1910—1911.

16. Краснов М.В. Историческая записка о Ставропольской гимназии , Ставрополь , 1887.

17. Полное собрание законов Российской империи с 1649 г., т. XX , 1755—1780 г., СПб., 1830.

18. Попов А.В., Лопатин Г.А., «Материалы по изучению Ставропольского края», вып. I , Ставрополь, 1949.

19. Прозрителев Г.Н. Из истории г. Ставрополя на Кавказе. «Труды Ставропольской ученой архивной комиссии», т. VII , Ставрополь, 1916.

20. Прозрителев Г.Н. Источник Карабин, «Сборник сведений о Северном Кавказе», т. XI , Ставрополь, 1914.

21. Прозрителев Г.Н. К 125-летия г. Ставрополя (на Кавказе), «Сборник сведений о Северном Кавказе», т. IV , Ставрополь, 1910—1911.

22. Ровинский, Хозяйственное описание Астраханской и Кавказской губерний.., составленное в 1804 г. и изданное в 1809 г. Императорским вольным экономическим обществом, СПБ. Цитируется по сообщению Собриевского А.С., Труды Ставропольской ученой архивной комиссии, вып. II , 1910.

23. Словарь географический Российского государства, М., 1807.

24. Ставрополь в географическом, историческом, топографическом и статистическом отношениях, «Кавказский календарь на 1855 год», стр. 471—537, Тифлис, 1854.

25. Толстой Л.Н. Собрание сочинений, изд-во «Правда», М., 1948, стр. 248.

26. Т(орнау), Воспомининая о Кавказе и Грузии, «Русский Вестник», 1869, март.