Александр II в Ставрополе на Кавказе.
Источник: Г. Прозрителев. Александр II в Ставрополе на Кавказе. Ставрополь: Типография Губернского правления, 1912.
Царь-Освободитель посетил Кавказ три раза: в 1850 году, когда он был еще Наследником престола, и в 1861 и в 1870 годах — уже Императором. В первый свой приезд он из Тамани направился на Тифлис, и на обратном пути из Тифлиса удостоил и наш город своим посещением.
О пребывании в Ставрополе Александра II сохранилось очень мало данных.
По собранным мною данным в местных архивах и из рассказов современников-очевидцев можно установить необыкновенное воодушевление и радость местного населения, когда стало известно, что должен приехать Наследник.
Крутое время царствования Николая I , особенно тяжелые условия жизни на Кавказе, обусловливавшиеся в значительной степени военным положением края и его отдаленностью от центральных учреждений, делали кавказского обывателя особенно беззащитным.
Естественно, что во всех своих обидах, претерпеваемых «от начальства», неустройства края в административном отношении и нескончаемой судебной волокиты, обыватель все упование возлагал на верховную власть, и в данном случае на Великого Князя Наследника, слух о доброте которого и необыкновенной приветливости шел отовсюду.
Bсе в один голос говорили, передавали мне современники — и между прочим отец мой, в то время уже бывший чиновником, — что «Наследник — ангельской доброты, любит простой народ, стоит за всех обиженных и угнетенных». Замечательно, что никто из современников не связывал в это время с именем Наследника мечты об освобождении крестьян, или, по крайней мере, мне ни от кого не приходилось об этом слышать. В этом отношении я едва ли ошибаюсь, так как такие современники, как И.В. Бентковский и генерал И.Д. Попко, с которыми мне приходилось много раз беседовать, никогда не останавливались на этом обстоятельстве. Под особенной тайной передавался слух, что будто бы Наследник не ладит с отцом, и что будто бы за свою любовь к народу попал даже на гауптвахту по приказу своего грозного Родителя.
Все это еще больше выдвигало Наследника в глазах населения, и окрыляло надежды всех и каждого. При таких условиях пришла и в Ставрополь весть, что Наследник уже на Кавказе и должен быть и в Ставрополе.
«Долго ожидал наш город прибытия Августейшего гостя, потому что слух о посещении Его Императорским Высочеством Государем Наследником Цесаревичем здешнего края предупредил официальное известие об этом счастливом событии, когда же Его Высочество изволил проезжать в окрестных местах, сердца с увлечением следовали за ним в путешествии, о котором сообщаемые в местных газетах сведения каждый носил в сердце, как отрадную весть». Так пишет обозреватель местной жизни в Ставропольских Губернских Ведомостях. И автор был в данном случае совершенно искренен, и даже скромно передавал общее восторженное настроение.
Путешествие по Кавказу Наследника началось 14 сентября 1850 г.; в этот день он высадился в Тамани, 15 был в Екатеринодаре, а затем по дороге в Тифлис проезжал по станицам вблизи Ставрополя. Такая близость Царственного гостя крайне волновала наших горожан, и хотя за отсутствием газетных известий — не могли знать о времени проезда, но стоустая молва не только осведомляла город о месте нахождения Наследника, но и передавала все подробности его пребывания в том или другом пункте. Празднества Тифлиса по поводу приезда Наследника еще более подогрели ставропольцев.
И, между прочим, в Ставрополе таинственно передавали друг другу надпись, сделанную в Тифлисе на одном из транспарантов с вензелем Наследника, надпись гласила: «Ты обращся оживиши ны и люд i е твоя возвеселятся о тебе» [3] . Условия жизни того времени были таковы, что обо всем происходящем в крае при отсутствии газет можно было узнавать путем личной переписки, или путем слухов. И до Ставрополя дошел этот слух.
Надпись толковали в смысле ожиданий на обновление русской жизни. А так как в то время и надежды такие были преступны, то и надписи этой придавали особенное значение, и находили ее необыкновенно «смелой» выходкой. Это было единственным обстоятельством, где пробилось, так сказать, наружу внутреннее чувство страха и надежды на будущее, которое было в душе у всего населения…
Приезд в Ставрополь был назначен на 29 октября. Тот же автор-современник говорит: «наконец настал и радостный день 29 октября, день, назначенный для приезда Государя Наследника. До того погода стояла пасмурная и дождливая, но в этот незабвенный день природа будто покорилась общему желанию; небо прояснилось, стих осенний ветер, и воскресенье 29 октября было великим праздником для ставропольцев. Еще с утра вся Большая улица, начиная от Тифлисской заставы до дома командующего войсками, представляла движение необыкновенное. Здесь должен был проезжать Наследник Цесаревич, и в пестрых толпах, наполнявших эту широкую улицу, нельзя было не заметить нетерпеливого ожидания. B с e знали, что Его Высочество должен прибыть поздним вечером, но многие пришли навстречу желанному далеко до заката солнца, с приближением же сумерок толпы густели, движение становилось живее, выражая явное нетерпение. Но вот заблистали огни иллюминации, облившей всю Большую улицу с окружающими ее возвышениями ярким светом, и торжественный звон колоколов возвестил, что ожидание Августейшего виновника торжества будет непродолжительно. Тогда все взоры вперились в сумрачную даль, все сердца устремились ему навстречу, говор умолк, и это благоговейное безмолвие было предвестником шумных восторгов, потому что, когда весть о въезде Его Высочества в городские ворота, подобно прочим значительным зданиям великолепно иллюминованные, как электрическая искра коснулась народа, восторженные крики «ура» загремели в воздухе. Толпы заволновались и понеслись вслед за экипажем Его Высочества с таким соревнованием, что даже дамы в своих длинных нарядах нередко обгоняли мужчин».
По рассказам современников, в Старой Марьевке встретила Государя Наследника сформированная помещиком Устиновым (бывш. владельцем нынешнего сел. Кононовки) конная сотня казачьих девушек в полном казачьем вооружении, которая и сопровождала экипаж Его Высочества до Ставрополя.
По обычаю того времени, вдоль дороги были расставлены горящие смоленые бочки, освещавшие путь.
Для остановки и ночлега высокого гостя был назначен дом командующего войсками, ныне дом бывшего юнкерского училища, на углу Вельяминовской и Александровской площади. Насколько нам известно, дом этот с тех пор не перестраивался.
«До самой глубокой ночи дом этот, говорит тот же автор, был окружен почти всем населением Ставрополя; тысячи глаз были прикованы к окнам этого дома, жадным взором ловили светлый образ гостя за двойными окнами и, увидав, обрадованные выражали свой восторг потрясающим криком «ура», который вторился далеко в толпах не имевших возможности протесниться к дому».
Из дел Ставропольского дворянского депутатского собрания видно, что к приезду Цесаревича в Ставрополе предполагалось устроить выставку «всех произведений и изделий фабричной, заводской, ремесленной и другой промышленности Ставропольской губернии». [4]
Сообщая об этом 27 июля, Ставропольский гражданский губернатор просит предводителя дворянства пригласить дворян к участию. [5]
К сожалению, не имеется никаких указаний, осуществилось ли это предположение и где была устроена выставка.
Но надо думать, что выставка не была устроена, так как у того же цитируемого нами автора нет ни малейшего указания на посещение ее Наследником, хотя он точно указывает — где именно Александр II был в Ставрополе днем 30 октября.
Вероятно, последовавшая отмена первоначально назначенной более продолжительной остановки в Ставрополе изменила намерение местного начальства относительно устройства выставки, хотя в указанной бумаге было даже назначено, чтобы экспонаты были доставлены к половине августа и все дворяне были оповещены.
Тогда же гражданский губернатор отдельным письмом уведомлял предводителя дворянства: «Милостивый государь, Герасим Степанович, из полученных сведений положительно известно, что Государь Наследник изволит прибыть в Тамань 15 сентября и оттуда будет продолжать путь свой по Кавказской линии. Поспешая уведомить о сем ваше превосходительство, я, согласно личного приказания г. управляющего гражданскою частью в Ставропольской губ., имею честь покорнейше просить Вас, милостивый государь, пожаловать в Пятигорск для личных совещаний относительно встречи Его Императорского Высочества. Примите уверение в совершенном моем почтении и преданности А. Волоцкой. Пятигорск 27 июля 1850 года».
Странно, что в архиве дворянского депутатского собрания нет дела об участии дворянства во встрече Александра II , между тем из указанного письма несомненно, что приготовления, очевидно, были, а, следовательно, должно быть и постановление относительно участия тех или иных дворян в представлении, но по этому обстоятельству мы не имеем никаких сведений.
Сохранилось указание относительно заготовки из имений ставропольских помещиков лошадей, 6 необходимых для проезда. [7]
Отсутствие указанного дела в архиве тем более странно, что, несомненно, в представлении Государю Наследнику участвовал губернский предводитель дворянства, так как сохранилась копия рапорта его, представленного Его Высочеству со сведениями о числе дворян в Ставропольской губ. и количестве крепостных и земли в их владении. [8]
Из приложенного к рапорту списка видно, что всех дворянских фамилий было 380. В то время к Ставропольской губернии принадлежали и уезды Кизлярский и Пятигорский. Всей земли было во владении дворян 391714 дес. удоб. и неуд. и 5788 душ крепостных [9] .
Утром 30 октября Его Высочеству представлялись генералы и другие высшие чиновники города, в числе которых был и губернский предводитель дворянства, и городской голова с гражданами поднес Его Высочеству хлеб-соль. В это время во главе губернии и города были: управляющий гражданскою частью в губернии генерал-лейтенант Н.С. Заводовский, гражданский губернатор А. Волоцкой, губернский предводитель дворянства Г.С. Колантаров, епископ Кавказский и Черноморский Иоанникий, полицеймейстер майор Я.М. Шаликов и городской голова Плотников.
После представления и осмотра войсковых частей, поставленных на «Татарском базаре», нынешней Александровской площади, Государь Наследник отправился в Кафедральный собор, где «у западных дверей, говорит тот же наш автор, будучи встречен Преосвященным Иоанникием и сонмом духовенства с крестом и святою водою, при собрании военных и гражданских чиновников после произнесения долголетия Государю Императору и всему Августейшему Дому, изволил приложиться к кресту и местным иконам».
Затем Его Высочество был в заведении Св. Александры, нынешней Александровской гимназии, в мужской гимназии и военном госпитале.
Мужская гимназия в то время помещалась в доме Плотникова, ныне дом Меснянкиных, на углу Николаевского прос. и Варваринской ул., а заведение Св. Александры в доме Серовой, ныне Чеглокова, на углу Николаевского пр. и Европейского переулка. Это учебное заведение было только что открыто 12 октября 1849 года. 10 ,11
Между прочим, современник-очевидец Н.С. Мокин передавал мне, что он видел, как Государь Наследник шел по соборной каменной лестнице; Н.С. Мокин в то время был десятилетним мальчиком. Если допустить точность этого свидетельства, то надо думать, что Его Высочество из собора направился в мужскую гимназию.
Основываясь на статье того же нашего автора, надо признать, что рассказы об обеде от города и просьбе горожан, обращенной к Наследнику, являются вымыслом, так как после посещения указанных учреждений Его Высочество, говорит наш автор, «изволил отбыть в дальнейший путь по дороге к Новочеркасску, напутствуемый благословениями всех сословий города и восторженными криками ура. На Московской станции в 30 верстах от Ставрополя Его Императорское Высочество удостоил принять завтрак, изготовленный усердием наказного атамана кавказского казачьего линейного войска и полковых его командиров». Следовательно, Его Высочество выехал из Ставрополя утром 30 октября, или, во всяком случае, до полудня.
Из Ставрополя сопровождали Государя Наследника командующий войсками генерал Заводовский и гражданский губернатор Волоцкой.
В это время известные нам: И.Д. Попко 12 был ближайшим адъютантом 13 генерала Заводовского, а И.В. Бентковский 14 был начальником Михайловской станицы, ныне с. Михайловское, и оба были ближайшими очевидцами пребывания в Ставрополе Его Высочества : первый по своей обязанности при Заводовском, последний в числе других начальников станиц и волостных голов был вытребован в Ставрополь к приезду Его Высочества.
Вечером 30 октября Его Высочество был уже в Медвежьем, «где изволил, говорит наш автор, принимать вечерний стол и в милостивых выражениях благодарить генерала Заводовского по всем вверенным ему управлениям».
Затем Государь Наследник уволил генерала Заводовского и гражданского губернатора Волоцкого от дальнейшего сопровождения и изволил направиться далее, по дороге к Новочеркасску. Статью свою наш автор заканчивает следующими словами: «Впечатление, произведенное в нашей губернии этим счастливым событием, невыразимо и долго-долго останется в народной памяти.
«В изъявление благодарения Господу Сил за счастливое окончание путешествия Государя Наследника по здешнему краю 3 сего ноября епархиальным Преосвященным совершено было соборне молебствие при собрании всех военных и гражданских чиновников в полной парадной форме».
Нельзя не отметить для характеристики того времени, что статья нашего автора о пребывании Государя Наследника в Ставрополе могла появиться в Ставропольских Ведомостях только 15 ноября, т.е. чрез 16 дней по отъезде Наследника.
В ознаменование посещения Ставрополя Государем Наследником испрошено было разрешение наименовать вторую улицу и площадь Татарского базара, где были представлены войска, Александровскими, а Большую улицу, ранее называемую Черкасскою, Николаевской в память приезда в 1837 году Николая I 16 .
С именем Александра II ставропольцы должны соединять и воспоминание об освобождении их от крайне тяжелой и разорительной постойной повинности натурою, вызывавшей массу недоразумений и тяжелых огорчений для горожан. Вслед за проездом Государя Наследника , именно 13 декабря 1850 года, последовало Высочайшее повеление о замене этой повинности денежными взносами, и ставропольцы избавились от постоя, о чем до того времени так долго хлопотали.
В это же время возникла мысль о постановке в Ставрополе памятника бюста Его Высочества .
Мысль эта почему-то не получила осуществления, но затем при вторичном посещении Александром II Кавказа в 1861 году снова заговорили о постановке в Ставрополе этого памятника, но и на этот раз Ставрополю не повезло: памятник Александру II был поставлен на месте, где он отдыхал во время пребывания в Нижнефарском отряде, близ станицы Царской, в урочище Мамрюк-Огой, Кубанской области. 17
В заключение нельзя не упомянуть еще об одном, интересном деле, также относящемся к приезду Александра II в Ставрополь, которое нам удалось найти в нашем губернском архиве.
Дело это содержит прошения, поданные разными лицами Наследнику Цесаревичу . Несмотря на все строгости того времени и принятые меры двенадцать прошений все-таки достигли Наследника.
Лица, подавшие эти жалобы, видимо, уже потеряв всякую надежду добиться удовлетворения своих ходатайств обыкновенным путем у местного начальства, решили прибегнуть к Монаршей милости и воспользовались пребыванием Наследника.
Все возлагали на путешествие Наследника по Кавказу огромные надежды и, безусловно, верили, что все будет исполнено, как только «Цесаревич Александр Николаевич» узнает. «Трудно жить, начальство обижает, а потому только, что Наследник ничего об этом не знает». Эти слова слышались от каждого, говорил мне один старик, бывший очевидцем приезда Александра II в Ставрополь. Несомненно, было много жалоб и разного рода прошений, но, к сожалению, до нас дошло только 12.
26 января 1851 года все эти жалобы канцелярия наместника препроводила управляющему гражданской частью в Ставропольской губернии генерал-лейтенанту Заводовскому на его заключение.
Жалобы, как видно из пометки на них, поданы 29 и 30 октября в Ставрополе, следовательно, в дни пребывания Государя Наследника в нашем городе.
Крайней наивностью и несерьезностью отличаются почти все эти прошения.
Трудно допустить, чтобы у населения не нашлось более важных вопросов и более серьезных нарушений его прав, нежели те обстоятельства, которые указаны в этих жалобах. Несомненно, такие вопросы и нарушения были, но, вероятно, такого рода прошения не проникли чрез дозор и не достигли рук Наследника.
Данные же жалобы, естественно, не давали Наследнику возможности увидеть изнанку местной жизни и скорее могли вызвать только улыбку, нежели гнев на местное начальство, чего, как уверяют, ожидали современники.
Моздокский армянин Иван Соловьянов просит освободить его от платежа податей и общественных повинностей по старости и бедности: он находился 18 лет в плену у турок и, возвратившись, прожил в Моздоке до 77 лет, платя все подати. «Буду воздавать о здравии Вашего Высочества молитвы Всевышнему и ожидать милостивого разрешения». Подписал за неграмотного просителя Губ. Сек. Дмитрий Собачкин.
Отставной Коллеж. Регистратор Дементий Михайлов, писец Губернского Правления по найму, «потеряв остроту зрения», просит дать ему штатное место. «До конца жизни буду молиться Всевышнему о Благоденствии и долголетии Царственного Семейства Вашего».
Крестьянин Владимирской губ. Степан Мокин просит взыскать с купца Кирилла Сойнина 542 руб. 47 коп. заработанных денег, которых он не получает с 1849 года, «терпит убытки и продовольствует своих работников съестными припасами, стоящими ему сверх этой суммы 25 руб.».
Крест. сел. Новоселицы Марфа Проскурякова, утомившись ожидать ответа на свои прошения с 1846 года наместнику и гражданскому губернатору Волоцкому, пишет: «Ваше Императорское Высочество, внемлите молению бедствующей вдовицы, находящейся в плачевном положении, повелите кому следует согласно всемилостивейшим узаконениям о вдовицах меньшего моего сына Сергея, находящегося при мне, записать в податное состояние для прокормления меня». Повергает свою просьбу в милостивое воззрение Наследника « яко царя царей» и ожидает благотворной резолюции.
О том же просит и кр. Харитон Гладков, жалующийся на сельского голову, отбирающего у него сына. «Забыт Святой Закон Августейшего Твоего Родителя, но Ты ниспослан нам возвратить его».
Кр. Ефим Фокин не получил с комиссариатского чиновника Осипа Антоновича Крупинского 28 руб. за штукатурную и печную работу, и «хотя Крупинский был оштрафован гауптвахтным содержанием», но все же денег не платит... «Проживая здесь с чувствительными издержками и почти не в состоянии платить Государственные и земские повинности», Фокин «просит помиловать верноподданных Всероссийского Престола». Прошение даже не подписано.
Еще нелепее прошение уволенного от службы подпоручика Александра Яковлева Криворучкова, который припадает к стопам Его Высочества «как я обиженный остаюсь от здешнего начальства с женою моей и малолетними детьми шестьми, которые остаются без должного воспитания, и взыскано с меня невинно по делу обоюдному об обиде на письм e , якобы обида была моя с братом родным моим подпоручиком Василием Криворочковым Надворному Советнику Михайле Суходольскому и взыскано как с меня и брата моего по решению Ставропольского Уголовного и Гражданского Суда с каждого в пользу Суходольского по 560 р. и 70 коп. (всего 1121 р. 40 коп. серебром) и это дело состояло до Милостивейшего Манифеста 1841 г., а с нас взыскано с прошлого 1849 г., а по жалобе моего брата Подпоручика Василия Криворучкова принесенному жалобу Сенату по 7 Департаменту, где он сказал буквально: «Не следовало тему месту и принимать таковые жалобы». Это вопреки сделано бывшим Председателем Ставропольского Уголовного и Гражданского Суда Статским Советником Петром Пышненко». (Следует подпись).
При чтении этих жалоб невольно закрадывается мысль, что не являются ли они своего рода искусственным показателем, что благоденствие населения ничем не нарушается, и все довольны и счастливы, а если и есть недовольные начальством, то вот каковы их претензии.
Не верится, чтобы у населения нового края не было обид и горя более серьезного, которым они хотели бы поделиться с наследником престола, на которого были все упования.
Такая мысль подкрепляется тем суровым режимом, который был в правлении Заводовского, и тем положением крепостных, какое обнаружилось в 1853 году в знаменитом деле о бунте крестьян помещика Колантарова в сел. Маслов-Кут, окончившемся кровавой расправой.
Борьба эта крестьян с помещиком, как обнаружилось, тянулась 60 лет; были, несомненно, и глубокие нужды, но они устранены «мудрым управлением».
Несколько более серьезными являются жалобы кр. помещика Жукова на разные притеснения и обиды, и они просят освободить их от рабства на волю, на что «у Жукова нет никаких документов, хотя они и куплены им», но обид и притеснений не перечисляют.
И жалоба кр. Василиссы Сазоновой, жалующейся на то, что ее с мужем и ребенком держат в тюрьме за то только, что она оспаривает владение ею со стороны помещицы Рымкевичевой, от которой она с мужем бежала.
Но оказалось, что в том и другом случае у помещиков имеются надлежащие на них документы, правильно совершенные купчие крепости, и обиды со стороны Жукова не подтвердились, а Сазоновых взяли под арест для пересылки к помещице.
Словом, и тут ничто не могло угрожать начальству.
Единственно серьезной жалобой было прошение крестьянина с. Привольного, вновь поселенного, обращавшее внимание на злоупотребления по переселенческому вопросу и расхищение земли, но среди остальных «неправых» жалоба эта потонула.
Но надо сказать, что и эти жалобы, явившиеся, очевидно, после тщательной фильтрации, получили разрешение не «милостивой резолюцией Наследника» , a все они от Наместника, как сказано выше, посланы были к Заводовскому, а тот на каждое дал свое заключение, и 12 сентября 1851 года Наместник пишет Заводовскому: «Соглашаясь с вашим заключением на жалобы, поданные Его Высочеству Государю Наследнику , предоставляю вам объявить просителям», что и было буквально исполнено.
В деле имеются по каждой жалобе заключения Заводовского, сводящие все жалобы к полной неосновательности их.
В то же время нет никаких следов, чтобы они были в руках у Наследника.
Таким образом, и этого слабого голоса обывателя и верноподданного Наследник не мог услышать и yеxaл он с Кавказа с убеждением, что там если и льются слезы, то только слезы благодарности.
11 ноября 1850 года последовал на имя Наместника Высочайший Рескрипт.
Князь Михаил Семенович. Из полученных Мною известий от Вселюбезнейшего Моего Сына, Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича , Я с особенным удовольствием усмотрел, что вами приняты были все возможные меры к удобнейшему Его путешествию на Кавказе и к осмотру Его Высочеством всего в том крае достопримечательнейшего, как в военном отношении, так и по гражданской части; засвидетельствование Его Высочества удостоверяет Меня, что все отрасли вверенного вам управления, видимо, достигают главнейшей цели Моих желаний: пользы и благосостояния всех и каждого, и что войска отдельного Кавказского корпуса, всегда отличные своею храбростью, доведены до необходимого и должного фронтового образования. Относя столь удовлетворительное положение края попечению вашему вверенного непосредственным трудам вашим, а все распоряжения по путешествию Его Высочества вашей особенной личной заботливости, Мне приятно возобновить вам изъявление Моего постоянного благоволения и душевной Моей признательности за вашу достохвальную службу Мне и отечеству. Пребываю к вам навсегда благосклонный. На подлинном Собственною Его Императорского Величества рукою написано Николай .
Г. Прозрителев.
Примечания
1. Доклад Г. Н. Прозрителева 20 февраля 1911 г. в юбилейном заседании Ставропольского Комитета, Ученой Архивной Комиссии и Церковного Археологич. Общества.
2. Ставропольские Губ. Вед. 1850 г. № 47.
3. Газета Кавказ 1850 г.
4. Дело 1850 года № 48/1308.
5. Отношение Ставроп. гражд. губерн. № 3511, июля 27 дня.
6. Отнош. Ставроп. гражд. губерн. 15 августа № 4002 (Дело стр. 36), губ. предвод. дворян. 2 5 сентября № 105 (Дело стр. 37).
7. Список о числе приглашенных под проезд Государя Наследника лошадей. (Дело стр. 50).
8. Рапорт и сведения стр. 47 и 48.
9. Сведения стр. дела 48.
10. Бентковского. Благотв. Общ. Св. Александры.
11. Краснова. Историческая записка.
12. Ген.-лейт., автор: «Терские казаки» и «Черноморцы».
13. Бывший секр. Ставропол. Статис. Комит., автор многих работ о Ставр. губ.
14. См. газету Кавказ 1853 года.
15. Мы думаем, что автором был совет. Губ. Правл. Крюков.
16. Кавказский календарь 1865 года «Ставрополь».
17. Бентковского. Император Александр II на Кавказе в 1861 году.