Источник Карабин. Г.Н. Прозрителев.

Источник Карабин для жителей города Ставро­поля и его окрестностей является в высшей степени благодетельным: его чистой, холодной и высокого качества воде ставропольцы обязаны своим благо­получием. Хорошая питьевая вода имеет громадное значение для здоровья жителей, и не будь в Ставро­поле этого богатыря-поильца, едва ли бы возможно было возникновение здесь, на этой возвышенности, самого города и его быстрый рост.

Источник этот известен был с самых древних времен и назывался он у горцев, некогда живших здесь, «здоровая вода», название это удержалось и до сих пор.

Нынешнее название свое «Карабин» получил впоследствии по имени владельца лесного урочи­ща, откуда вытекал этот мощный ручей.

Этому источнику Ставрополь обязан своим раз­витием и возвышением. В то время, когда Ставро­поль намечался как город, было сделано указание на обилие в нем хорошей воды. Затем хорошая вода его и отсутствие серьезных желудочных заболева­ний обратили на него внимание медицинских зна­менитостей, и Ставрополь сделали главной стоянкой Кавказских войск, в нем сосредоточили все военное управление. Ставрополь все больше и больше стал оспаривать значение г. Георгиевска, ныне Терской области, это кладбище гражданских кавказских чиновников, и Ставрополь был сделан губернским городом, все присутственные места из Георгиевска были переведены в Ставрополь. В представлениях начальствующих о предпочтении Ставрополя «бо­лезненному» Георгиевску указывалось именно на его богатую воду, на его Карабин.

Нельзя сомневаться в том, что экономическое значение города, его хозяйство, доходность строе­ний и заработок жителей резко изменялись по мере того, как совершался этот прилив в него мас­сы войск и армии чиновников. Город стал неузна­ваем — бедные обыватели-мещане, не имевшие ни­каких заработков, ободрились, стали обстраиваться и обзаводиться прочным хозяйством; потребности войск всех родов оружия, расположенных здесь, масса офицерства, постоянное передвижение ко­манд и целых больших частей чрез Ставрополь бла­годаря военным операциям давали на каждом шагу заработок тем, кто желал трудиться. В особенности в Ставрополе развилось огородничество и садовод­ство благодаря громадному спросу этого нового на­селения. Вытекавший из Карабина ручей служил для поливки огородов.

Даже само направление в заселении и занятии улиц стоит в полной зависимости именно от этого источника: все тянулись к нему, город шел вверх, там вырастали целые улицы, шли захваты земли, и городскому управлению приходилось только зарегистрировать поселявшихся.

Возникновение жительства вокруг Карабина от­носится к самым первым дням Ставрополя, несмот­ря даже на то, что и в то время, и значительно поз­же эта местность была далеко не безопасна. Центр города, т.е. Нижний базар, Троицкий собор — ули­цы, первые по своему возникновению, — были в са­мых плохих условиях, так как там не было хорошей питьевой воды, нет источника, а вода получалась из колодцев довольно сомнительного качества. Все за­житочные семейства, имевшие собственных лоша­дей, привозили воду из Карабина и употребляли ее только для питья и самовара, скупо расходуя, так как доставка была довольна затруднительна, особенно в зимнее время. До возникновения водовозного про­мысла жителям нижней части города приходилось довольствоваться колодезною и дождевою водою, в то время как жители нынешнего Старого Форштадта и других улиц верхней части пользовались пре­красной водой Карабина. И недаром верхняя часть всегда считалась более здоровой.

Развитие учебных заведений и сосредоточение огромного количества учащихся в Ставрополе также обусловлено все той же «здоровой водой». Начало учебным заведениям было положено учреждением в Ставрополе мужской гимназии. Наша гимназия возникла в приезд в Ставрополь императора Нико­лая I в 1838 году.

Известно, что ненастная погода, грязь по доро­гам и невзрачность нового города произвели на го­сударя скверное впечатление, и он, раздраженный, намеревался подписать указ об упразднении Став­рополя как города и перенесении этого центра на Кубань, где теперь Армавир. Несмотря на все дово­ды начальника области Вельяминова, государь сто­ял на своем и Вельяминов был в отчаянии. Расска­зывают, что спас Ставрополь стакан карабинской воды. Государь, заболевший лихорадкой, потребо­вал «свежей» воды, и ему был подан стакан кри­стальной воды нашего богатыря — Карабина.

Вода так понравилась, что государь заинтересо­вался, и это дало Вельяминову новый сильный довод в пользу Ставрополя. Гроза пронеслась мимо Ставро­поля, и город уцелел, чем и обязан Вельяминову.

Так рассказывали об этом современники.

Благодетельное значение воды Карабина для всего населения Ставрополя особенно обозначилось со времени устройства водопровода и проведения воды его в существующие ныне бассейны.

Интересные результаты дает сравнение метриче­ских записей о смертности в нижней части города до этого времени и после: видно, что город оздоровел и смертность уменьшилась.

В настоящее время мы не ценим этого сокро­вища, благами которого ежедневно пользуемся. Количество питьевой воды в городе увеличилось, использованы и другие источники, но Карабин слу­жил Ставрополю 125 лет и спасал его в тяжелые годы таких испытаний, как чума 1810 года и холера 1830 и последующих годов.

Нельзя не отметить, что в холеру 1892 года было установлено, что там, где пользовались семьи во­дой источника Карабина, не было почти и забо­леваний, тогда как в других улицах, где довольст­вовались водою из колодцев, заболевания имели смертельный исход.

И вот на это-то богатство города в разное время посягали многие, желая захватить его в частную собственность.

Несмотря на условия старого времени, бывшая Городская Дума стойко боролась против таких по­пыток и, наконец, решительно выступила в 1847 году в деле о продаже купцом Анненковым купцу Николаю Ермолову полпивного завода, в усадьбе которого и оказался Карабин. Городская Дума одер­жала победу, и Карабин признан городским.

Нам удалось в архиве найти интересное дело «о Карабине-колодезе и о Мойке», из которого мы и приводим решение Ставропольской палаты уголов­ного и гражданского суда, установившее право го­рода на этот источник.

«По указу его императорского величества, в Став­ропольской палате уголовного и гражданского суда слушали: выписку и подлинное дело, поступившее из Ставропольского городового магистрата о запро­даже Ставропольским мещанином Александром Анненковым купцу Николаю Ермолову полпивного завода с другими пристройками и усадебным местом, принадлежащим городу Ставрополю, и об источнике Карабине, оспариваемом Анненковым у города, и о прихвате купцом Черновым к усадьбе своей части городской земли. Приказали:

В 1816 году подвергнуто было публичной прода­же имение бывшего откупщика питейных сборов статского советника Ленивцева за состоявшее на нем казенное взыскание, в числе имущества сего описан был полпивный завод за городом Ставро­полем, близ родника Карабина состоящий, завод сей продавался без земли, потому что оная принад­лежала в собственность не Ленивцеву, а городу, и продан был штаб-лекарю Гейеру за 700 руб. ассиг., и когда Кавказское, ныне Ставропольское, губерн­ское правление указом от 2 сентября 1816 года № 7669 предписало городничему Янушеву взы­скать с Гейера следуемые за завод деньги, то он от платы их отказался, потому что завод отдавали ему без земли и родника, тогда Губернское правление вновь назначило полпивный завод в продажу, кото­рый и продан коллежскому асессору Новикову за 410 руб. ассиг., недостающее затем количество де­нег обращено было на Гейера. 11 сентября 1817 года Новиков взял из Ставропольской градской полиции свидетельство, удостоверяющее покупку завода и платеж за оный денег. А 25 ноября того же года сде­лана на обороте сего свидетельства надпись, что на точном основании сего свидетельства право владе­ния купленным полпивным заводом с принадлежа­щим ему строением передал ставропольскому купцу Гордею Анненкову. В июле 1818 года Новиков упол­номочил доверенностью губернского секретаря Алексеева на совершение купчей крепости на про­данный Анненкову завод. В доверенности этой Но­виков писал уже, что завод продан с усадебным ме­стом в длину от дороги, лежащей к тому заводу 115, а в ширину 100 саж. Причем объяснил, что данной на имение заводом он не имеет. В то же время Гор­дей Анненков уполномочить сына своего Василия доверенностью на получение от поверенного Нови­кова Алексеева купчей на купленный им завод, в до­веренности этой Анненков также объявил, что завод куплен с землею, мерою в длину 115, а в ширину 100 саж. Обе эти доверенности засвидетельствованы Ставропольскою градскою полициею. По сим бума­гам и совершена Алексеевым купчая крепость в бывшей Кавказской палате уголовного и граждан­ского суда 11 июля 1818 года на проданный Аннен­кову завод со значением лежащей под ним земли в длину 115, а в ширину 100 саж., с платежом двойных пошлин. В 1829 году Гордей Анненков начал было воспрещать жителям брать из источника воду и тре­бовать за оную плату, за что возникли на него жало­бы. Тогда Анненков вошел 31 августа 1829 г. в Став­ропольскую Городскую Думу с объявлением, что он на Карабине-колодце для удобнейшего набирания воды устроил на каменных столбах новые желоба и самый свободный проезд, на что из­держал собственных денег до 500 руб., но удовлетворения от жителей не по­лучил. А потому, предоставляя все уст­ройство в полное и всегдашнее распо­ряжение Думы, просил удовлетворить его только тремястами рублями. Град­ская Дума входила о сем с представле­нием к областному начальнику, кото­рый и разрешил принять постройку во владение Градской Думы и на поддер­жание ее в должной исправности по­лагать ремонтную сумму, а купца Ан­ненкова удовлетворить 300 рублями из градских доходов, вследствие сего строение Думою и принято в свое ве­дение с выдачею Анненкову 300 руб. В 1840 году Гордей Анненков завещал означенный полпивный завод с каменным при нем мыльным заводом, для сушки солода овином и фруктовым садом сыну своему Александру Аннен­кову. 3авещание это по смерти завещателя засвиде­тельствовано в Кавказском областном правлении 22 апреля 1841 года. По засвидетельствовании ду­ховного завещания Александр Анненков в то же время запродал полпивный завод с землею, начи­ная от родника в длину 115, а в ширину 100 саж., ставропольскому купцу Николаю Ермолову за 1840 рублей сереб. и вошел в областное правление 22 ап­реля с прошением о совершении купчей. Против сей продажи Ставропольская Градская Дума предъ­явила спор, называя Карабин-колодезь и саму зем­лю принадлежащими городу, потому что завод про­дан с аукциона без земли, что эта земля считалась принадлежащей городу, что Анненков, сделавши около родника устройство, отдал оное в распоряже­ние города и что близ того источника устроено об­ществом каменное здание в виде часовни с вызоло­ченными главою и крестом, и Анненков никакого против сего не предъявлял спора. Мещанин Алек­сандр Анненков доказывал права свои тем, что это место занято было прежде полковником Таганрог­ского драгунского полка Карабиным, а по выбытии его в 1805 или 1806 году отведено содержавшим от­куп воронежским купцам Горденину и Малецкому для постройки пивного завода, что с передачею откупа коллежскому асессору Бородину, а после стат­скому советнику Ленивцеву, переходил во владение и пивной завод с пристройками и землею, что в 1817 году купил завод с аукциона коллежский асес­сор Новиков и продал отцу его Гордею Анненкову с землею, на что и совершена купчая крепость без всякого со стороны общества спора, что с того вре­мени, владея спокойно более земской давности, в 1829 году дозволил только городу пользоваться из источника одной водою, и, разработавши источник собственным своим иждивением, во избежание бес­покойства от пользующихся водою, отвел приток воды от строения в сторону устроенными на камен­ных столбах желобами, оцененными в 520 руб., но денег от города не получал и на всегдашнюю уступ­ку в пользу города из крепостного владения ни од­ной сажени земли на владение устроенными на столбах желобами никакого крепостного акта нико­гда не давал и соседям земли не уступал; Градская Дума опровергает владение Анненкова и десятилет­нюю давность тем, что он, получив неправильно купчую крепость и неправильно воспользовавшись владением земли, принадлежащей городу, не пред­ставил оную в Городовую Ратушу для ввода его во владение из опасения, дабы не открылась фальшь в приобретении купчей на землю. При измерении оказалось, что образовать в таком порядке поместье Анненкова, чтобы было мерою в длину 115, а в ши­рину 100 саж., невозможно, потому что в состав оной неминуемо должны войти каменная часовня, источник Карабин, Общественная градская мойка и бывшая часть усадьбы купца Корнея Чернова со всеми ее заведениями полпивного завода и фрукто­вым его, Чернова, садом, и потому фигура земли по указанию границ Анненкова снята на план. По ис­числению оказалось земли 5051 квад. сажень и что мойка состоит в черте усадебного места Анненкова на пустопорожней земле. Место это с дикорастущи­ми деревьями оценено в 510 руб. сереб., за исключе­нием однако же насаженных на оном фруктовых разного рода деревьев и имеющихся построек, у купца же Чернова по измерении оказалось 4407 кв. саж., а из свидетельства Градской Думы, выданного в 1827 году купцу Чернову на владение сим местом, видно, что ему отведено было земли мерою в длину 40, а в ширину 15 саж., следовательно, во владении его оказалось земли более против документа на 3807 квад. саж., излишек сей по неудобному и гори­стому местоположению оценен присяжными оцен­щиками в 30 руб. сереб. Дело это передано было Ставропольским губернским правлением на рас­смотрение Ставропольского городового магистрата, который решением по сему делу 31 августа 1845 оп­ределил: признать мещанина Александра Анненко­ва законным владельцем означенного поместья в длину 115, а в ширину 100 саж., так как он владел без всякого спора или притязания с лишком более двух земских давностей, и совершить на оную узаконен­ную купчую крепость на имя покупателя Ермолова. Но как при измерении областным землемером Не­чаевым оказалось невозможным образовать усадьбу Анненкова в означенной мере в какой-либо четве­роугольник, не захватив Карабина колодца, город­ской мойки и завода купца Чернова, то Магистрат полагал считать меру в следующих границах, начи­ная от источника Карабина, остающегося во владе­нии Градской Думы, и устроенных для набирания воды желобов и подъезда к оным вниз по ручью по границе места, принадлежащего унтер-офицеру Цибулину, до пустопорожнего места, городу Став­рополю принадлежащего; от Цибулина по прямой линии до места купца Чернова, где показано на пла­не 45 и 9,5 саж., от сего места мимо вверх на 28 саж., потом, идя вверх также по границам поместья Чер­нова до того пункта, где на горе при образовавшем­ся каменном обрыве оканчивается граница купца Чернова, 30 саж., затем, следуя натуральной грани­це, образовавшейся каменным оврагом, до источни­ка Карабина сколько по измерении окажется. А так как Мойка, находящаяся гораздо ниже оврага, оп­ределяющего натуральные границы, остается внут­ри усадьбы Анненкова, то и оную оставить в его вла­дении. А оказавшийся у купца Чернова излишек, владеемый им самовольно, отобрав от него, оста­вить во владении города со всеми сделанными на оном строениями и заведениями.

По внимательном рассмотрении настоящего дела Палата уголовного и гражданского суда на­ходит, что состоящее подле родника, называемого Карабином, место находилось во временном вла­дении откупщиков питейных сборов под устройст­вом пивного завода. В 1817 году, когда все имение откупщика Ленивцева подвергнуто было описи и назначено для аукционной продажи, в том числе и пивной завод подле Карабина-колодезя, то общест­во города Ставрополя вошло с представлением, что земля, состоящая под заводом, принадлежит горо­ду. Вследствие сего, правительством продан быль завод без земли коллежскому асессору Новикову, а Новиков продал завод сей ставропольскому купцу Гордею Анненкову, но в данной губернскому сек­ретарю Алексееву доверенности поместил уже, что он продал завод с землею, и означил произвольно количество земля в длину 115, а в ширину 100 саж.; на основании этой подложной доверенности и со­вершена в бывшей Кавказской палате уголовного и гражданского суда в 1818 году купчая крепость. О каковом подлоге и о продаже с аукциона завода без земли не мог не знать и сам выкупщик Аннен­ков, будучи коренным жителем города Ставрополя, тем более что в свидетельстве, выданном Новикову из полиции о покупке им завода и об уплате за оный денег, вовсе земли не показано, свидетельство это передано Новиковым Анненкову, однако он, давая доверенность сыну своему Василию на получение купчей, поместил в ней, что завод купил с землею. По совершении купчей Анненков не предъявил оной ни городовой ратуше, ни полиции для ввода его во владение купленным заводом. Но за всем тем Ставропольская Градская Дума не могла не знать, что Анненков купил завод без земли, однако до­пустила его владеть спокойно более десятилетней давности, быть может, потому, что считала его, как откупщика Ленивцева, временным владельцем, и предъявила спор тогда уже, когда наследник Ан­ненкова Александр Анненков начал продавать за­вод купцу Ермолову. Впрочем, Гордей Анненков никогда не владел таким количеством земли, ка­кое показано у него в купчей, это подтверждается тем, что если отдать ему 115 в длину, а 100 саж. в ширину, то отойдет устроенный обществом в виде часовни павильон, Градская общественная мойка и

Карабин колодезь и большая часть усадьбы купца Чернова; Александр Анненков продал Ермолову землю, начиная от Карабина колодца. А во время спора предъявил права свои и на сей колодезь, и на Общественную мойку в намерении извлечь из того большую для себя пользу, если бы оные ему дос­тались, ибо колодезь сей почти единственный во всем Ставрополе, из которого берется для питья и употребляется в пищу (внутри города вода, бу­дучи горько-кисловатого и солонцеватого вкуса, вовсе не удобна для употребления). Мойка также весьма необходима для целого города, который, кроме копаных колодцев с горько-кисловатою во­дою, не имеет проточной речки. Но спор Анненко­ва не может быть признан законным, потому что колодезь и Мойка и большая часть земли, в куп­чей показанной, никогда не были во владении Ан­ненкова. Они состояли во владении города. Самая купчая не должна служить ему доказательством на владение, так как совершение оной основано на подложной доверенности. Права Анненкова на вла­дение утверждаются на одной земской давности, но давность эта должна простираться на землю, в действительном владении Анненкова находившую­ся, а не на показанное в купчей количество. Купец Чернов, получивши в 1827 году свидетельство от Думы на владение землею в количестве 40 длины и 15 саж. ширины, захватил места вчетверо более сего количества, против сего завладения со сторо­ны общества хотя не предъявлено никакого спора по неудобному качеству земли, но за всем тем Чер­нов не должен владеть не отведенною ему землею без платежа за оную городу. И вследствие того Па­лата уголовного и гражданского суда, на основании 475, 476, 479 и 2232 ст. 10 т. Зак. гражданских изд. 1842 г., полагает: мещанина Александра Анненкова признать законным владельцем в той только час­ти земли, какое в действительном владении у него находилось, и признать только по праву земской давности, а остальную затем землю, а также Кара­бин-колодезь и Мойку признать принадлежащими городу. В Ставропольское губернское правление сообщить при исполнении решения, чтобы выдало покупщику Ермолову купчую на то только коли­чество земли, какое признано будет принадлежа­щим Анненкову, а о прочем представив ведаться с продавцом Анненковым особо от сего дела. Купцу Чернову вменить в обязанность исходатайствовать у общества акт на владение излишнею землею, в противном же случае отдать оную в пользу города. Решение сие объявить при открытых дверях при­сутствия купцу Чернову без апелляции, а прочим с правом апелляции. А дабы они явились для сей надобности в день подписания протокола 28 нояб­ря, оповестить их чрез Ставропольскую городскую полицию и передать на согласие копию казенных дел стряпчему. И затем дело по основанию 2700 и 2817 ст. 10 т. препроводить в Казенную палату на согласие и для представления посредством граж­данского губернатора в Правительственный Сенат, Магистрату же поставить на вид, что он за силою 2653 ст. т. 10 не должен был рассматривать этого дела; подлинный за подписом гг. присутствующих и скрепою секретаря, подписом окончен 28 и про­курором читан 29 ноября сего года».

На копии этого решения имеется надпись гу­бернского стряпчего: «О изъявлении на сие реше­ние со стороны казны удовольствия донесено Пала­те 18 декабря 1847 г. за № 32.

Так был спасен для города наш богатырь-источник.