Дом командующего войсками правого крыла кавказской линии в городе Ставрополе

Источник: книга «Облик старого Ставрополя», Г. А. Беликов и С. Н. Савенко.

Отсутствие собственного дома для командующих войсками на Северном Кавка­зе, после переноса центра области в Ставрополь, не могло не беспокоить «Прокон­сула Кавказа» А.П. Ермолова. По его команде был приобретен один из «приличных» домов. Купленное строение находилось в самом конце Третьей улицы, откуда начи­нался огромный Воробьевский выгон. Его профессиональный осмотр, по предписа­нию главнокомандующего, провел архитектор И.Ф. Руско. Ему 21 мая 1825 г. была направлена записка Ермолова с поручением следующего содержания: «Осмотрите купленный казною дом для начальника Кавказской линии и буде необходимы какие-либо починки и пристройки, сделайте служебное предписание».

Дом был угловым и очень ветхим. Об этом сообщал архитектору и командир Ли­нии генерал Лисаневич в июне 1825 года, указывая, что строение «требует осмотра и починки», «во всех комнатах течь», стены тонки, «сквозь которые и дождь проходит», «крыша требует переделки». Об этом же сообщал затем Руско А.П. Ермолову.

Строительные работы по возведению Дома командующего начались в 1826 году. По рапортам И.Ф. Руско известно, что в апреле 1826 года в Бахмутинском уезде Ека-теринославской губернии было куплено 600 пудов алебастра для оштукатуривания «каменного флигеля» Дома командующего «изнутри и снаружи». Из этой информа­ции можно полагать, что дом уже готов. Но особенно активно строительство рези­денции командующего развернулось при областном начальнике генерал-лейтенанте Г.А. Еммануеле. Оно продолжалось по проектам и под контролем И.Ф. Руско силами солдат и арестантов. К сентябрю 1827 г. завершилось возведение основного корпуса. В ответ на запрос командующего Линией в это время архитектор сообщает, что де­ревянный дом на каменном фундаменте с парадным входом оштукатурен, покрыт тесом и выкрашен. В доме имелась галерея из нескольких комнат различного назна­чения с голландскими печами. В комплекс входили: кухня, прачечная, амбар, конюш­ня, каретный сарай и т.п. Участок окружен каменным забором.

Строительство других объектов комплекса еще продолжалось и в дальнейшем.

В акте приемки здания 1829 года указывалось, что «...дом деревянный на камен­ном фундаменте, оштукатурен и снаружи выкрашен «красной мумией». Красная краска применялась специально как знак власти и начальственной принадлежнос­ти. В Доме находилась приемная комната, зал, гостиная, кабинет, а также гардероб, спальня, детская, девичья, буфет. Дополнительные сооружения и пристройки созда­вались и позже — до 1831 г.

Удалось выявить генеральный план Дома командующего с принадлежавшей ему территорией и план общего расположения строений, выполненные, вероятно, в на­чале 1830-х годов. Плохо разборчивая подпись старшего архитектора несколько по­хожа на образцы подписей областного архитектора И. Гайворонского, но и заметно отличающаяся от нее. Можно предполагать фамилию «Гильдебранович» или какую-нибудь подобную.

На генеральном плане показан обширный трапециевидный участок, примыкаю­щий к комплексу построек с южной стороны и вытянутый по краю площади. В цент­ре первой северной части двора был устроен прямоугольный пруд. Вблизи него нахо­дился крытый зал с террасой. Далее — всю центральную и большую половину южной части двора занимал сад. Вдоль северной границы шел огород, а в юго-восточном углунавес. Здесь находился небольшой зверинец с клетками, в том числе крытый вольер для оленей, доставленных из окрестных лесов и дальних гор в дар первому обладателю дома генералу Еммануелю, страстному охотнику.

Застроенный участок прямоугольной формы был занят каменными и деревянны­ми домами и вспомогательными постройками. Основной углообразный в плане од­ноэтажный каменный дом выходил боковыми фасадами с прямоугольными окнами на Парадную площадь и Генеральскую улицу. Б нем, ко времени составления плана, находились кабинет, библиотека, комнаты обслуги, ванны, зал, столовая, буфет. Зал со столовой располагались в корпусе, пристроенном позднее. Жилой корпус с гостиными, спальнями, детскими, девичьими и т.п. размещался в северо-восточной части комплекса в деревянном доме с прямоугольной каменной пристройкой. В плане эти дома образо­вывали «П»-образную структуру, здесь был небольшой детский сад с фигурными клумбами и дорожками. Справа от ворот, выходящих на Парадную площадь, находились «Г»-образная в плане конюшня для упряжных лошадей и сарай для экипажей. Затем в общем «черном дворе» — конюшня на 8—10 верховых лошадей, двор для сена и вспо­могательные постройки. Еще одна группа строений окаймляла общий «чистый двор» с юго-восточной стороны. Здесь были людские комнаты, кухня с чуланом, прачечная, скотный двор, кладовые, ледник и т.п. Чуть дальше находились парники и оранжерея.

Интерес представляет конструкция солнечных часов, стоявшая на «чистом дво­ре» слева от основного входа. Между строениями шли проходы в сад и в соседний двор Штаба Кавказской линии и Черномории. Последний примыкал к территории Дома командующего со стороны Генеральской улицы.

Усадьба была окружена каменным забором. Здесь же стояла будка с часовым. К югу от усадьбы, куда вела каменная калитка, находился участок старого дубового леса, который тянулся далее на восток, вдоль Желобовского ручья, переходя в Бабину рощу (Центральный парк — авт.).

Еммануель решил благоустроить примыкающую к дому рощу и привлек для это­го архитекторов из Пятигорска — братьев Бернардацци. Считается, что по проектам этих способных преобразователей ландшафтных территорий и уголков осуществлена планировка рощи. В ней были устроены первые прогулочные аллеи с цветниками, скамейками и беседками, выложен камнем вырытый тогда же котлован под пруд. Вблизи была создана площадка для духового оркестра и танцев. Однако, скорее всего, и в этом случае речь шла о саде при Доме командующего. В последующем здесь стали устраиваться различные праздники с обязательными фейерверками.

Дом командующего стали посещать все великосветские особы и военные чины, проезжающие через Ставрополь или останавливающиеся здесь. Одним из первых среди них был посол России в Персию Александр Сергеевич Грибоедов. АС. Грибое­дов находился в Ставрополе в конце июня 1828 года в течение нескольких дней. В это время город был переполнен известием о взятии турецкой крепости Анапы, состояв­шемся 12 июня. Из Ставрополя было направлено письмо Грибоедова Булгарину.

А.В. Попов в книге «Лермонтов на Кавказе» писал, что Грибоедов был приглашен в Дом командующего, где читал свое бессмертное «Горе от ума». И надо же такому случиться, что вторым важным посетителем стал внук правителя Персии Фетх-Али-шаха, сын наследника престола Аббаса-Мирзы, шестнадцатилетний принц Хозров-Мирза. Он возглавлял персидское посольство, направлявшееся в Петербург выра­зить свое сожаление по поводу убийства Грибоедова 30 января 1829 года.

Из Тегерана через Тифлис, где главноначальствующим всех войск на Кавказе был уже И.Ф. Паскевич, и далее Владикавказ и Пятигорск посольство направилось в Став­рополь. К этому времени генерал-фельдмаршал И.Ф. Паскевич направил на имя гене­рала Г.А. Еммануеля письмо следующего содержания: «Милостивый государь Георгий Арсентьевич! По извещении вас генерал-майором Ренненкампфом о приближении к Ставрополю персидского принца крови Хосров-Мирзы вы вышлите к нему навстречу полицмейстера; при заставе должен его ожидать комендант и проводить до назначен­ного его высочеству дома, где ваше высокопревосходительство должны его ожидать, приказав предварительно поставить к оному почетный караул. Впрочем, поручаю вам руководствоваться инструкциею, данной г. генерал-майору Ренненкампфу. Имею честь быть с истинным почтением вашего высокопревосходительства покорнейший слуга. Граф Иван Паскевич-Эриванский. Тифлис. 19 мая 1829».

По прибытии принца в Ставрополь в Доме командующего были устроены пыш­ные встречи, банкет, а затем бал с музыкой, танцами и фейерверком в прилегающем к Дому командующего саду. Как писали современники, все это произвело как на принца, так и его посольство потрясающее впечатление.

К наиболее значимым событиям, связанным с Домом командующего, относится его посещение Императором Николаем I. Произошло это уже при начальнике Кав­казской области Алексее Александровиче Вельяминове 17 октября 1837 года. Подробное описание посещения Ставрополя Николаем I оставил педагог и ли­тератор Михаил Краснов в книге «Просветители Кавказа», изданной в 1913 году. О приезде царя в Дом командующего и нахождении в нем говорилось в следующем сю­жете: «С раннего утра 17-го октября Большая улица Ставрополя стала переполнять­ся не только местными обывателями, но и прибывшими из окрестных сел и станиц крестьянами и казаками. Среди собравшихся зрителей мелькали фигуры калмык, туркменцев и ногайцев, явившихся тоже лицезреть русского царя. К вечеру нетерпе­ливая толпа потянулась к станице Старомарьевской, откуда ожидался приезд госуда­ря. От этой станицы (теперь село в 20 верст от города) до Ставрополя по обеим сто­ронам дороги были расставлены смоляные бочки, долженствовавшие освещать путь царю. В 7 часов вечера вдали показались движущиеся огни: это казаки с факелами, сопровождавшие экипаж царя. Громкое «ура» раздалось при приближении государя к Тифлисским воротам, на восток от которых тогда была во всем разгаре ставрополь­ская ярмарка, освещавшаяся многочисленными огнями. Император Николай Пав­лович, сопровождаемый генерал-адъютантом графом Орловым и бароном Розеном, командующим особым Кавказским корпусом, проследовал при несмолкаемом «ура» прямо в длинный, низенький одноэтажный дом, занятый командующим войсками, стоявший на краю города. За этим домом, к западу, стояло болото, а дальше — сплош­ной лес, прорезанный одною улицею — Воробьевкою, на которой изредка виднелись мещанские домики. Хозяин дома отстал от государя. Николай Павлович решился ожидать его к обеду, и тогда только сел за стол, когда Вельяминов явился и доложил царю, что сию минуту подадут кушанье, если Его Величеству угодно. После ужина государь потребовал себе план города. Рассматривая его, царь оказался недовольным расположением его. Прежде всего, не понравилось государю то, что в Ставрополе нет значительной реки или каких-либо естественных богатств, могущих вызвать в мест­ном населении промышленную предприимчивость. Страдая зубною болью, Николай Павлович с раздражением указывал, что областному городу всего удобнее быть или около Кавказской станицы, там, где теперь Романовский хутор, или в Пятигорске. Ве­льяминов отвечал, что Ставрополь имеет более важное стратегическое значение, чем поименованные царем пункты, что в нем есть здания (бывшая крепость), могущие вместить обширные запасы для армии хлеба, амуниции и т.д., и что, наконец, этот город отличается здоровым климатом, поэтому в нем следует построить обширный госпиталь для больных и раненых солдат и вообще воинских чинов Северного Кав­каза. Государь согласился с доводами Вельяминова, и Ставрополь остался областным городом и приобрел в сороковых годах самый обширный госпиталь, обслуживавший с того времени весь Северный Кавказ».

К приезду императора роща у Дома командующего была вновь перепланиро­вана, устроены новые аллеи, возведена двухэтажная музыкально-танцевальная бе­седка с балконом. Большой любитель старины Вельяминов устроил здесь выставку древностей, где демонстрировались «каменные бабы» и другие крупномасштабные древности. К этому следует добавить, что при Вельяминове Дом командующего посе­щали практически все декабристы, оказавшиеся на Кавказе, здесь постоянно бывал незабвенный поэт Михаил Юрьевич Лермонтов, брат А.С. Пушкина — Лев, командир Ставропольского казачьего полка и прочие выдающиеся сыны Отечества.

Вскоре после смерти А.А. Вельяминова 27 марта 1838 года в память о нем улица Генеральская, на углу которой располагался Дом командующего, стала до советских годов именоваться Вельяминовской (в советские годы — Первомайская, а затем Дзер­жинского), именем Вельяминова стала называться и роща у Дома командующего...

И в последующем здания Дома командующего, как при старых хозяевах, так и при новых, пристраивались и перестраивались. Начальник генерального штаба Кавказской линии Г.И. филипсон по этому поводу писал: «Во время Еммануеля командующий вой­сками помещался в одноэтажном доме, отделенном еще от одного десятисаженным переулком. Вельяминов, купив тот дом, соединил его со своим. Это соединение образовало огромный зал в 33 аршина длиной. Преемник его, генерал Граббе, пристроил еще несколько комнат. Генерал Гурко егце прибавил от себя, так что образовалось громад­ное, но неуклюжее помещение». В официальных отчетах среди общественных и казен­ных строительных работ, поведенных при генерале П.Х. Граббе в 1839 году, назывались и «...перестройка Дома командующего и пристройка помещений к нему».

При последнем начальнике Кавказской области Николае Степановиче Завадов-ском произошло еще одно высокопамятное событие, связанное с посещением Дома командующего.

29 октября 1850 года в Ставрополь прибыл по дороге из Тифлиса цесаревич, на­следник престола, Великий князь Александр Николаевич. Будущего императора в тот день в городе ждали с утра. «Еще с утра вся Большая улица, начиная от Тифлисской заставы до Дома командующего, представляла движение необыкновенное», — писал Г.Н. Прозрителев. Но лишь к вечеру кортеж наследника престола оказался вблизи станицы Старо-Марьевской, где его встретила и сопровождала до Ставрополя конная сотня казачьих девушек в полном вооружении. По обычаю того времени, вдоль доро­ги были расставлены горящие смоляные бочки, освещавшие путь.

Цесаревич остановился в Доме командующего, около которого собралась мно­готысячная толпа народа. «До самой глубокой ночи дом этот, — сообщалось в газете «Ставропольские губернские ведомости» 1850 г. № 47, — был окружен почти всем населением Ставрополя; тысячи глаз были прикованы к окнам этого дома и, увидев образ гостя, выражали свой восторг потрясающим криком «ура»...»

На следующий день на площади у Дома командующего состоялся смотр войск в присутствии наследника престола, командующего войсками Кавказской линии гене­рал-лейтенанта Н.С. Завадовского, гражданского губернатора АЛ. Волоцкого, предво­дителя ставропольского дворянства Г.С. Калантарова.

После парада войск наследник посетил Казанский кафедральный собор, где «...у западных дверей был встречен Преосвященным Иоанникием, епископом Кавказс­ким и Черноморским и сонмом духовенства с крестом и святою водою...»

После службы в Соборе цесаревич Александр посетил только что возведенное здание Думы, мужскую гимназию и женское училище Св. Александры, новый воен­ный госпиталь...

Уже Александр Алексеевич Волоцкой, ставший полноправным губернатором после смерти Н.С. Завадовского весной 1853 года, переехал из старого Дома командующего в приобретенный, тоже старый, но большой дом по Николаевскому проспекту, на месте которого позже был построен новый губернаторский дом. В старом Доме командую­щего расположились канцелярские службы военного ведомства до 1870 года.

После окончания Кавказской войны Ставрополь еще оставался в определенном смысле военным центром уже мирного Кавказа. Одним из составных направлений этого качества города стала его роль в подготовке военных кадров. Особое место в этом занимало Ставропольское казачье юнкерское училище, открытие которого было связано с наместником Кавказа и главнокомандующим Кавказской армии Великим князем Михаилом Николаевичем Романовым.

15 декабря 1870 года Его Императорское Высочество прибыл в губернский Став­рополь, где в здании бывшего Дома командующего Кавказской линией состоялось торжественное открытие нового учебного военного заведения России.

Устав училища, «для доставления научного и строевого образования урядников, служащих в казачьих войсках, и приобретения ими офицерского чина — хорунже­го», был составлен И.Д. Попко, известным боевым генералом и кавказоведом. На от­крытие прибыл епископ Кавказский и Екатеринодарский Феофилакт с духовенством и певчими, многие известные кавказские генералы. Один из них, В.А. Петров, герой Башь-Кадыклара и Кюрюк-Дара, участвовавший в 160 сражениях и награжденный самыми высшими наградами России, стал, по просьбе наместника Кавказа, первым наставником юнкеров. «Наблюдай за ними и приучай быть юнкерами», — сказал тог­да ему Михаил Николаевич.

Первый набор, как и последующие, составлял 120 человек из Терского и Кубанс­кого казачьих войск и Кавказской кавалерийской дивизии. Само училище размести­лось в здании бывшего Дома командующего войсками Кавказской линии и Черномо-рии, здании штаба и бывшего войскового дежурства на Александровской площади. К юнкерскому училищу отошла и прилегающая к строениям Вельяминовская роща (сегодня территория стадиона «Динамо»), большой участок территории под летние лагеря по речке Мутнянке и в «круглом» лесу, а также бывший жандармский крытый манеж: в начале Ольгинской улицы (район магазина «Океан» по ул. Мира, 280). Под учебные классы на Вельяминовской улице был построен одноэтажный корпус, где уже в советские годы, до строительства ЦУМа, находился горвоенкомат.

Курс обучения в училище был рассчитан на два года. Военные предметы читали вы­сшие офицеры Генерального штаба — В.Г. Сахновский, Ф.В. Гомолицкий, ДА. Шульц и др. Прочие дисциплины — русский язык, математику, историю, географию и др. — вели не менее известные педагоги Г.П. Смирнов, А.Н. Дельсон, К.А. Богданович. Музыку пре­подавал В.Д. Беневский, в дальнейшем известный автор песни «Плещут холодные вол­ны» («Варяг»), уроки рисования — В.И. Смирнов, танца — П.П. Драгомиров...

Особой гордостью училища была юнкерская библиотека, первоначально насчи­тывающая 6000 томов книг. Но вскоре от генерал-лейтенанта светлейшего князя Владимира Александровича Меньшикова в училище поступил подарок — 20 тысяч томов книг по военному делу, науке и искусству. С того времени библиотека, а ею пользовались и учащиеся старших классов местных гимназий, стала постоянно по­полняться новыми поступлениями...

Жизнь юнкерского училища, где начальником долгое время был полковник Бог­данович Григорий Осипович, неразрывными нитями была связана с жизнью губернского Ставрополя. В рощах и парках города играли военные оркестры, в том числе и юнкерский. На устраиваемых балах и маскарадах, как писал Г.Н. Прозрителев, «они (юнкера) были лучшими танцорами и желанными гостями». В вечернее время не обходилось и без юнкерских шалостей, как местная пресса именовала различные приключения подгулявших казачков. Но все это отходило на задний план, когда на­ступали училищные экзамены, в том числе по строевой подготовке. Экзамен этот, как правило, проходил в солнечный теплый майский день под селом Надежда. К тому часу из Ставрополя к Надеждинскому ипподрому со скаковым кругом двигались тол­пы горожан, фаэтоны, дрожки, линейки, шарабаны...

Начинался он со смотра конного учения с движением, переменой фронта, пос­троений и перестроений... Затем начинались скачки с преодолением препятствий, о чем, как и о дальнейших соревнованиях, сохранились воспоминания казачьего под­полковника Н. Баратова:

«Присутствие комиссии, с одной стороны, дам и девиц городского общества — с другой, и, наконец, природная казачья удаль — с третьей, невольно волновали юнке­ров и усиливали в них жажду проявить вовсю свою лихость и искусство. Они ловко и искусно управляли своими конями, которые брали препятствия необыкновенно легко, свободно и широко.

После барьеров начиналась скачка с рубкой лоз и уколами чучел, а затем джи­гитовка. На землю укладывался ряд папах, которые юнкера на полном ходу должны были поднимать. Юнкера соревновались в лихости и удали, ловкости владения ко­нем, оружием и собою; соскакивали с лошади в полном карьере и вскакивали обрат­но; нагибались поочередно на обе стороны; скакали, стоя в седле; двое подхватывали на полном скаку третьего, как бы раненого, товарища... Затем уже сотни юнкеров с песнями возвращались домой, с радостным и счастливым чувством, впечатлениями и надеждами, а впереди, сзади и с боков их окружала масса горожан — и в экипа­жах, и верхом, и пешком. Весь вечер уже в училище не прекращались разговоры о впечатлениях минувшего дня и до самой зари раздавались на училищном дворе и в прилегающей роще, сменяя друг друга, черноморские и линейные — гребенские и Сунженские песни...»

Ставропольское юнкерское казачье училище просуществовало с 1870 по 1898 годы, выпустив 1080 штатных казачьих офицеров, что составляло четвертую часть от общего числа казачьих офицеров, находившихся в Кавказской армии того времени.

Среди выпускников юнкерского казачьего училища было в дальнейшем немало выдающихся военачальников, общественных деятелей. Так, выпускником 1885 года был Герасим Андреевич Вдовенко, ставший атаманом Терского казачьего войска, ге­нерал-лейтенантом, одним из лидеров белого движения и сподвижником А.И. Де­никина. Училище закончили братья Михаил и Александр Щербаковы, Николай и Василий Щербина, дослужившиеся также до генеральских погон. Князья Петр Орбе-лиани и Александр Эристов также закончили этот, тогда престижный Военно-учеб­ный центр...

В 1898 году юнкерское училище было закрыто, и в помещениях бывшего Дома командующего разместился конный осетинский дивизион. Осетины в северной час­ти уже бывшей Веньяминовской рощи построили двухэтажные конюшни и значи­тельно расширили конный плац, устроенный еще юнкерами.

С начала русско-японской войны и вплоть до Гражданской войны в старом Доме командующего располагалась одна из воинских частей.

В советское время все строения бывшего Дома командующего были перестроены под коммунальные квартиры, каковыми оставались до строительства здесь в начале 1970-х годов Ставропольского Дома книги.